История итальянцев

Не менее чуждой большинству гуманистов была идея, согласно которой «улучшение» и реформирование существующего порядка должны произойти в результате всеобщего переворота с участием всех социальных слоев общества, как ученых, так и неграмотных простолюдинов. И если реформаторы считали народ выразителем божественной воли («Божьим народом» называли себя и чомпи), то гуманисты считали его чернью, погрязшей в предрассудках, и рабом своих страстей. Разумеется, подобные идеи не могли привести к возникновению широкого общественного движения Реформации. Гуманисты были слишком изолированы от народа, чтобы стать «вождями» итальянского общества. Все великие революции, в том числе и интеллектуальные, имеют свою цену.

Италия во второй половине XV века

За короткий период времени, с 1449 по 1453 г., христианский Запад стал свидетелем трех важнейших событий: преодоления схизмы, на протяжении многих лет будоражившей Католическую церковь, окончания изнурительной Столетней войны и, наконец, завоевания турками Константинополя и падения Византийской империи. Тот факт, что все эти события произошли приблизительно одновременно, свидетельствует, на наш взгляд, о завершении одного исторического цикла и начала следующего. В самом деле, за весь период, начиная с депрессии XIV в. и вплоть до середины XV в., Европа изменилась до неузнаваемости. Вследствие схизмы и querelle[161] церковных соборов уменьшился и без того пошатнувшийся авторитет «вселенского» института папства. Вместе с тем заметно возросло влияние новых национальных государств, с достоинством прошедших через испытания Столетней войны, — Англии Генриха VII и Франции Людовика XI. С ростом турецкой угрозы центр Европы постепенно переместился к Атлантике, и вскоре Лиссабон, Антверпен, Лондон и Севилья начали составлять серьезную конкуренцию Венеции, Генуе и другим итальянским городам. Таким образом, Италия стала понемногу утрачивать то привилегированное положение в Европе, которое она удерживала до сих пор в сфере экономики и международных отношений и которое некогда обусловило ее взлет.

Однако не следует торопить ход истории. И если для будущего итальянского общества сложившаяся в середине XV в. расстановка сил в Европе и Средиземноморье выглядела весьма неблагоприятно, его настоящее было далеко не катастрофично. Конечно, нельзя недооценивать турецкую угрозу, тем более что падение Константинополя повергло христианскую Европу в такой же шок, как и постепенное осознание своего бессилия противостоять этому натиску, несмотря на многократные папские призывы к крестовым походам. Однако в области политики и торговли последствия выдвижения Османской империи в Средиземноморье оказались не столь драматичными, как это принято считать. По крайней мере, они были роковыми не для всех. И если Генуя, внезапно лишившаяся процветающих колоний на Черном море, испытала настолько сильный удар, что, как мы увидим, была вынуждена ускорить начатый с образования Банко ди Сан-Джорджо процесс переориентации торговой экономики на финансовую, Венеции, напротив, удалось найти modus vivendi[162] с новыми хозяевами Леванта. Потеря Черногорского Приморья, а также других владений в Эгейском море и на Балканском полуострове была частично возмещена в результате приобретения Кипра и особенно предоставления венецианским купцам значительных льгот и привилегий в Константинополе. Заключение этих договоров (1479–1480) настолько улучшило отношения между Венецией и Портой, что при попытке турок высадиться в 1480 г. в Отранто венецианцы сохраняли спокойствие и полный нейтралитет.

Таким образом, в условиях, когда ситуация на Востоке была еще далека от катастрофы, на Западе после окончания Столетней войны и схизмы создались все предпосылки для поступательного развития. Следствием устранения сложнейших противоречий, более века характеризовавших политическую жизнь Европы, явилось прежде всего ослабление напряженности международных отношений. Это, в свою очередь, не замедлило сказаться на положении итальянских государств. На протяжении более чем сорока лет, начиная с Лодийского мира (1454) до вторжения в Италию короля Франции Карла VIII (1494), на Апеннинском полуострове царили мир и равновесие, а те немногочисленные войны, которые все же были развязаны, носили в основном локальный характер. Такой была война венецианцев против герцога Феррары в 1482–1484 гг., завершившаяся захватом Венецией Ровиго и солеварен Полезины. В этих условиях торговая и финансовая олигархия итальянских городов не преминула воспользоваться плодами ослабления международной напряженности и бурного развития экономики в Европе.