История Италии. Том II

В сентябре 1904 г. в Италии на протяжении 10 дней дважды пролилась кровь трудящихся: 3 сентября в Буджерру (Сардиния) войсковые и полицейские отряды открыли огонь по бастующим горнякам, а 14 сентября в Кастеллуццо (Сицилия) жестоко расправились с безоружными батраками. В обоих случаях на поле боя остались убитые и много раненых. Реакция трудящихся была мгновенной. Идея всеобщей забастовки как действенной ответной меры уже созревала в массах. Еще 11 сентября такое предложение было сформулировано на многолюдном митинге в Милане, созванном местной Палатой труда, которая находилась под влиянием революционных синдикалистов. Осуществить это предложение предполагалось лишь по истечении 8 дней. Но как только весть о событиях в Кастеллуццо облетела Италию, всеобщая забастовка вспыхнула 16 сентября стихийно. Центром борьбы стал Милан.

Забастовка приобрела поистине общенациональный характер, и «Аванти!» с гордостью заявила, что это «наиболее значительная всеобщая забастовка, которую знает история международного рабочего движения»[550]. И действительно: вся Италия — от Турина и Венеции до Неаполя и Палермо, крупные центры и мелкие села — была охвачена стачечной борьбой небывалой еще силы. Опустели фабрики и заводы, остановилось во многих зонах движение поездов и городского транспорта, закрылись магазины. В ряде сельских районов полностью прекратились работы. Митинги, манифестации, не редко сопровождавшиеся столкновениями с полицией, происходили во многих городах.

Консервативные круги были охвачены паникой: казалось, писал впоследствии Кроче, что вся Италия очутилась в руках рабочих, которые могли распоряжаться ею по собственной воле[551]. Они требовали от премьер-министра решительных действий. Между тем тактика Джолитти заключалась в том, чтобы не разжигать искусственно страсти, а дать забастовке исчерпать себя, т. е. зайти в тупик. Он понимал, что движение лишено согласованного и целенаправленного руководства и что он может рассчитывать на объективное содействие реформистских лидеров в достижении сравнительно благоприятного для правительства или во всяком случаем менее опасного исхода классового поединка. Поэтому, демонстративно направляя военные корабли в порты Генуи и Неаполя, Джолитти в то же время предписывал префектам относиться к забастовке «спокойно, без излишней озабоченности»[552].

И на самом деле, в стране не оказалось политической силы, способной объединить развернувшееся в общенациональном масштабе массовое движение, координировать действия его участников, а главное — поставить перед ними ясные, реально достижимые цели.

Реформисты, с самого начала не скрывая своих сомнений и предубеждений, все же оказались вынужденными присоединиться к этому «широкому и благородному выступлению протеста»[553]. Однако они все более откровенно стремились умерить его размах и ограничить его политическое содержание. Синдикалистское течение, наиболее ярко представленное группой «Авангуардиа сочиалиста», было в ходе забастовки ее стимулирующей и в известном смысле ведущей силой. Из Милана, его Палаты труда, редакции «Авангуардиа сочиалиста» исходили наиболее сильные импульсы, толкавшие движение вперед. Но миланская группа, тоже застигнутая врасплох стихийно развернувшейся забастовкой, ее неожиданным размахом, не сумела выработать сколько-нибудь четкую, согласованную программу действий.

Попытка конкретизировать политические требования забастовки предпринималась «снизу», в частности на массовых митингах, где ораторы решительно настаивали на выработке закона, запрещающего вооруженной силе вмешиваться в конфликты между трудом и капиталом. Но эти требования не встречали поддержки у реформистских лидеров. Разнобой во мнениях, сопротивление энергичным политическим действиям характеризовали обстановку на заседании представителей парламентских фракций «Крайней левой», которое состоялось 21 сентября, когда всеобщая забастовка фактически уже прекратилась. Собравшиеся ограничились решением потребовать срочного созыва парламента[554]. Между тем Джолитти, воспользовавшись обострившейся в связи с забастовкой обстановкой, досрочно распустил парламент, рассчитывая тем самым нанести удар социалистам, т. е. подорвать их позиции.