На самом деле, пока новые правители из готских
племен занимались укреплением едва теплящейся административной инфраструктуры, заполняя тот вакуум власти, который создался в результате неуправляемого процесса распада государственности на Западе, местные патрицианские семьи в Италии продолжали вести хозяйство в своих поместьях, на принадлежавшей им земле. Существование письменно зафиксированных законов и определенного уровня общей культуры было к тому же гарантировано влиятельностью такого их наследника как христианская Церковь, выросшая на развалинах язычества — зачастую в самом буквальном смысле: многочисленные языческие храмы были приспособлены под церковные здания, как, например, Санта Мария сопра Минерва в Риме или храм Артемиды в Сиракузах, ставший городским собором. Местные епископы, между тем, брали на себя всю полноту власти, которая раньше принадлежала военным наместникам и гражданским губернаторам. Папы играли чисто символическую роль, однако сам институт папства становился независимой силой, наделенной правом вмешиваться в дела светских правителей и принимать ту или другую сторону. Хотя папская власть достигнет максимума своего могущества лишь к исходу Средних веков, но уже и в конце VI века в папе видели духовного преемника римских императоров, высшую инстанцию в ныне раздробленной Италии, где законности часто забывали.Сам же Рим,
несмотря на признанный статус папской столицы, пришел в разительный упадок в течение раннего Средневековья. Многие великолепные здания республиканской и императорской эпох были разрушены или находились в запущенном виде. Некоторые из них, вроде сооружения III века под названием Септизоний, фасад которого, словно эффектный театральный задник, замыкал перспективу Аппиевой дороги, исчезли бесследно; другие же использовались отнюдь не по назначению, как бывшийФорум,
отныне служивший выгоном для скота — его импозантные здания постепенно ветшали, становясь легкой добычей дикой растительности. Прочие города Италии, напротив, выиграли в своем новом статусе. Верона стала главным оплотом короля остготов Теодориха, правившего значительной частью Италии из своего роскошного дворца в Равенне. Когда восточноримскому императору Юстиниану в середине VI века удалось заполучить Италию вновь в состав империи, то именно Равенна стала оплотом византийской власти на Апеннинском полуострове. Германское племя лангобардов, вторгшееся в Северную Италию в 568 году, сумело вобрать и применить развитую социальную структуру позднеримского государства: при них главными очагами придворной и церковной жизни стали Милан, Павия, Бреша и такие города в районе Фриули, как Удине и Чивидале.Равновесие сил, установившееся между лангобардами и византийцами, было подорвано в VIII веке, когда пришла волна новых вторжений,
одновременно с севера и юга. В 753 году папа Стефан II, в раздражении от поползновений лангобардов вмешаться в его сферу влияния, призвал в Италию короля франков Пипина III вместе с его армией. Спустя два десятилетия, в 774 году, лангобардские земли вошли в состав огромного государства сына Пипина, Карла Великого, коронованного папой в 800 году в качестве первого правителя Священной Римской империи: такова была награда за выделение им значительных территорий в Италии в собственность папского престола. В будущем же это обернется серьезными политическими последствиями. Появление нового и могущественного владения в Италии — могущественного и по сопряженной с ним светской власти, и по духовному статусу пап — с неизбежностью толкало наместников Святого престола на борьбу за преобладающую роль среди прочих — светских — правителей. Между тем в 827 году византийские владения на итальянском юге подверглись вторжению мусульманских армий из Северной Африки. Исламское влияние на Сицилии хорошо документировано, позволяя верно судить о масштабах того культурного воздействия, которое арабы оказали на развитие региона. То же относится к арабоязычным поселениям на материке — в Апулии, Калабрии, Базиликате, — хотя те менее освещены письменными источниками. Отдельные общины «сарацин» обосновывались и севернее, ближе к Риму и побережью Тосканы, более того, следы присутствия исламских поселений обнаружены даже в Альпах, на границе Италии с Францией.