История ювелирного искусства. Стили и техники золотых дел мастеров. XI–XIX вв.

В XIV веке роскошь начала проникать во французский королевский двор, где давно уже господствовали традиции строгости, установленные еще Людовиком Святым. Одежду шили из ткани тонкой выделки и экзотической окраски; для более великолепных одеяний использовали парчу; и все, начиная архитектурой и заканчивая накидками, становилось богаче и украшалось более замысловато. Столь глубокие изменения, естественно, отразились и в дорогостоящем ювелирном искусстве. Ношение ювелирных изделий, более того, стало явным признаком высокого положения и как таковое регламентировалось законом. В 1363 году Эдуард III в английском статуте de victu et vestitu («о пище и одежде») постановил, что ремесленники и йомены[75], а также их жены и дети не должны носить «поясов, брошей, колец, подвязок, застежек, лент, цепей, предметов обихода, печатей и прочих вещей не из золота, не из серебра»; рыцарям не дозволялось носить броши и кольца из золота и драгоценных камней, и лишь помещикам, владеющим землей или рентой в 200 марок в год, а также торговцам и членам их семей, владеющими товарами и движимым имуществом стоимостью 500 фунтов, разрешалось носить одежду, умеренно украшенную серебром, а их женам – головные уборы, украшенные камнями. В Кастилии законы о роскоши были еще строже. В 1380 году Хуан I запретил всем своим подданным, за исключением инфант, носить платья из ткани, шитой серебром и золотом, драгоценности и украшения из золота и серебра, жемчуга и драгоценных камней. Ордонанс был повторен в 1404 году. У нас мало данных, которые позволили бы судить, насколько строго такие законы проводились в жизнь, но само их существование весьма показательно.

Люди королевской и дворянской крови носили больше украшений, и украшения их были богаче. В 1349 году королева Жанна д’Эвре передала свои лучшие драгоценности кармелитскому монастырю на площади Мобер в Париже, где они должны были храниться в церкви до ее смерти, а затем их следовало продать, чтобы оплатить строительство. Их опись содержит прекрасный пример парюры высокопоставленной дамы: корона с пятью маленькими флеронами[76] на пяти больших, усеянные драгоценными камнями; брошь в виде французской лилии, которую она надевала на свадьбу и коронацию, усыпанная шестнадцатью рубинами, четырнадцатью изумрудами и двадцатью пятью жемчужинами; коронационный пояс с аналогичным украшением и «трессоны» для повседневного ношения на волосах. Ее украшения отнюдь не исчерпываются этим перечнем; опись, составленная в 1372 году после ее смерти, включает также корону из десяти флеронов с изумрудами; две короны поменьше; четырнадцать диадем, три весьма роскошные: одна преимущественно с изумрудами, другая – с балас-рубинами и третья – с сапфирами; две ювелирные ataches, то есть застежки, пара фермелей в форме ромбов, три крупные броши – одна круглая, одна с камеей в центре и одна квадратная и множество брошей помельче, обручей и поясов.

Броши в виде французской лилии, такие, как надевала Жанна д’Эвре на бракосочетание и коронацию, были по замыслу почти геральдическими, и, видимо, носили их только члены королевской семьи. Маргарита, графиня Геннегау, купила прекрасную брошь в 1323 году, а у Карла V к моменту его смерти в 1380 году было шесть великолепных брошей[77]. Та, что дошла до нас в качестве детали французских королевских регалий (фото 21), изготовлена чуть позже, но прекрасно демонстрирует этот тип. Представление о короне высокопоставленной дамы можно составить на примере драгоценной короны конца XIV века, украшающей собой реликварий святой Урсулы в церкви в Кастильон-Фьорентино[78], с камнями, закрепленными в высоких гнездах.

Брак герцога Бургундского Филиппа с вдовой Филиппа Руврского ознаменовал очередной скачок в возрастании великолепия. Герцогиня обожала драгоценности, как те, что приобрела сама, так и те, что дарил ей супруг. В Европе установились новые стандарты роскоши. Изменился даже язык: слова jouel или joyau, которыми до той поры называли декоративную вазу сложной работы, ставившуюся в центре обеденного стола у королей и аристократов, стали обозначать драгоценности в том смысле, в каком понимаем их мы[79]. Опись 1380 года, составленная после смерти Карла V, перечисляет восемь великолепных корон, принадлежавших ему самому, восемь – его супруге и еще двадцать шесть, не считая венцов, все с богатой отделкой; несколько не менее роскошных поясов, множество разнообразных брошей с орлами, грифонами, оленями и другими декоративными мотивами. Людовику Анжуйскому в 1380 году принадлежала одна большая корона, две поменьше и две маленькие, семь grands cercles (больших обруча), два маленьких, бесчисленные fronteaux[80] и другие украшения для головы.