История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века

Старшее поколение много говорило о необходимости самообороны и ношения оружия, но на самом деле мало кто брался за это. Напротив, Ицхак Табенкин, лидер движения Hakibbutz Hameuhad, описал молодого пионера как человека, несущего в одной руке мотыгу, а на плече винтовку, что объединяло земледельца с борцом-защитником. «Ваши парни однажды принесли вам мир с плугом. Сегодня они несут мир с винтовкой!» – так выразился Натан Альтерман в песне конца 1930-х годов, которую пели члены Haganah. Сабра, пустынный кактус[112], с которым столкнулись иммигранты, дала название этому поколению: его плоды имеют колючую кожуру, но мякоть сладкая и сочная. Говорилось, что сабры – откровенные и прямые, честные и храбрые, свободные от лицемерных манер буржуазного общества, с силой, которая заключается не в словах, а в делах. Так поселенцы идеализировали здешних сыновей, которые казались их родителям воплощением всех мечтаний о свободных детях природы, растущих в Палестине. Молодая американская студентка, столкнувшаяся с этой породой сабров, определила их следующим образом: «Жесткие и неотесанные, бесхитростные, раскованные, часто застенчивые, незамысловатые, прямые, нежные, безжалостные, неустрашимые, самоуверенные, с даром к импровизации»[113].

Коллективное против индивидуального

К Советской России ишув относился со смесью восхищения, тревоги, соперничества и отождествления себя с ней. Большевистская революция вызвала огромный энтузиазм. Интеллектуалы всего мира увидели в этом открытие новой торжественной главы в истории человечества. «Нигде нет политического движения, на которое миллионы людей смотрели бы с таким мессианским стремлением, как на русскую революцию… – писал Берл Кацнельсон. – Люди не до конца понимали природу [нового] строя; они не судили его по достоинствам или недостаткам. Они так страстно желали, чтобы старый строй рухнул, что все стремились увидеть [в нем только] добро и отказывались допускать зло. Это было началом [чего-то нового]»[114].

Опыт революции, которая сровняла с землей старый мир, увлек молодых людей. Первопроходцы Палестины желали пойти по кратчайшему пути, о котором говорилось ранее: построению в Палестине эгалитарного общества и экономики с нуля, как это делали люди в России. На пионеров коммунистическая идеология повлияла в меньшей степени, чем то, что их воображение захватил социальный эксперимент, проводившийся в огромной стране, похожий по своему характеру на тот, что проводился в Палестине, хотя и в другом масштабе. Издали строительный бум, индустриализация и электрификация, организационная дерзость, искоренение неграмотности, успехи в эмансипации женщин, борьба за права детей казались соответствующими стремлениям первопроходцев. Коммунистический режим, взявшийся отменить все формы дискриминации и выдвинувший евреев на руководящие должности, задел очень чувствительные струны в сердцах евреев во всем мире. Когда пионеры Палестины пели:

Наши лица [направлены] к восходящему солнцу,
Наш путь снова поворачивает на Восток.
Мы с нетерпением ждем великого часа, —
они имели в виду и сионистские,
и социалистические идеалы[115]

.

Пионеры Палестины считали себя частью революционного движения и ожидали, что Советский Союз протянет руку помощи. Проблема заключалась в том, что в 1920 году Коминтерн (Коммунистический интернационал) объявил сионизм реакционным, считая его союзником британского империализма против арабских масс, которые были оплотом прогресса на Ближнем Востоке. С тех пор история левых в Палестине (а позже и левых в Израиле) отмечена многочисленными попытками обелить сионизм перед Советами и доказать им его справедливость. Отношения между пионерами и «революционным миром» не были разорваны из-за неприятия Советов. Многие евреи, приехавшие из России и знавшие ее язык, любили русскую культуру. Но даже те, кто не знал языка, искали контакта с обществом будущего. Фильмы, журналы и книги на русском языке и в переводе питали миф о стране чудес, где строилось общество без эксплуататоров и эксплуатируемых. Плакаты Hashomer Hatzaʻir в Палестине копировали стиль «Огонька», иллюстрированного советского еженедельника. Социалистический реализм стал общепринятым стилем многих писателей поколения, достигшего совершеннолетия к 1948 году. Члены молодежного движения с энтузиазмом пели патриотические русские песни в переводе на иврит. Берл Кацнельсон предупреждал, что казачья конница, о которой они пели, совершала еврейские погромы, но, несмотря на это, энтузиазм не угасал.