История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века

Эта стратегическая двусмысленность в политике сионистской исполнительной власти между скрупулезным соблюдением закона мандата и его игнорированием, когда критически важные национальные интересы висели на волоске, была принята большинством ишува, но не всеми. Некоторые группы считали, что такая политика наносит ущерб репутации движения, и одобряли действия, подрывающие его авторитет. Однако Исполнительный комитет Всемирной сионистской организации во главе с Бен-Гурионом сумел достичь общенационального консенсуса. Хотя этот консенсус был оспорен как правыми, так и левыми силами, он содержал эмоциональные, психологические и организационные основы, позволившие мобилизовать большинство институтов, организаций и групп ишува на борьбу за независимость. Была признана власть Еврейского агентства, что стало нормой, так что немногие уклонисты рассматривались как наносящие ущерб национальному единству. Одним из проявлений этой нормы стало осуждение раскольников. В последнее десятилетие действия мандата подавляющее большинство в ишуве отождествляли себя с борьбой за еврейское государство, хотя большая его часть приехала в Палестину всего несколькими годами ранее и не придерживалась ярко выраженной сионистской идеологии. Для большинства это была невольная форма идентификации. Только избранные группы зарекомендовали себя рьяными активистами. И все же это всеобщее единение под знаменем националистических целей стало тем связующим элементом, который позволил иммигрантскому обществу слиться с ядром зарождающегося государства.

6 Ишув: общество, культура и дух

В 1922 году поэт Давид Шимонович опубликовал стихотворение, ставшее девизом:

Не слушай, сын мой, назидания твоего отца,
Не прислушивайся к учению твоей матери[102]

,Ибо «Строка за строкой» – наставление отца
И учение матери: «Медленно, но верно…»
А весенняя буря говорит правду:
Внимай, муж, песне сына![103]

Это стихотворение, опубликованное в Варшаве, олицетворяет молодежный протест, бывший частью сионистского опыта. Прежний иудаизм казался старомодным и нездоровым, неподходящим для нового мира, зарождавшегося после Первой мировой войны. Старый еврей, еврей из диаспоры, изображался как психологически ущербный, физически слабый, склонный к luftgesheftn (букв. «воздушный бизнес», означающий торговлю вразнос, посредничество и участие в других сомнительных делах), чуждый природе и чему-либо естественному и спонтанному, материалистическому, неспособный действовать во имя чего бы то ни было, кроме своих непосредственных интересов. Новый еврей должен был стать полной противоположностью: нравственной, культурной личностью, руководствоваться идеалами, восстать против унижающей достоинство реальности; свободный, гордый человек, готовый сражаться за свою собственную честь и честь нации. Стремясь к свободе и равенству между народами, любуясь красотой природы, открытыми пространствами, новый еврей должен отказаться от удовольствий лицемерного, буржуазного мира, скованного устаревшими условностями, и искать новые жизненные ценности. Преданность коллективу соответствовала основным принципам – сохраняя верность себе, жить в простоте, честности, воплощая свои мечты. Новый еврей стремился к равенству, справедливости и правде в человеческих отношениях и был готов погибнуть за них.

Подобный тип мышления был присущ тем, кто безоговорочно посвятил себя революционным или национальным движениям. Он представляет собой перенос моделей мышления и поведения, характерных для религиозных сект, в светский мир. Такой идеализм обычно нравится молодежи. И действительно, сионистское движение было, по сути, молодежным движением, привлекавшим также и взрослых. Сионистский первопроходец, солдат-доброволец в борьбе за нацию – молодой мужчина или женщина. Он или она посвятили свою жизнь вдохновляющему опыту самопожертвования ради высоких идеалов. Стихотворение Шимоновича отражает культ молодежи, который был неотъемлемой частью этого движения. Эти молодые мужчины и женщины отвергли существующее общество, чтобы создать общество будущего. В такой ситуации движение заменяет и общину, и семью, а группа сверстников становится единственной группой, на которую можно положиться. Настоящее становится проспектом, ведущим в будущее. Отказ от материальной собственности становится обрядом посвящения в новое общество. «Развод» с общиной, семьей и домом символизирует отказ от старых привязанностей ради завета верности новому обществу. Ури Цви Гринберг провозглашал в стихотворении «Армия труда»[104]: