История Карла XII, короля Швеции

При сих обстоятельствах царь, оставив войска свои на квартирах в Литве и повелев осадить Ригу, возвратился в Москву, дабы представить народу своему небывалое для него торжество — триумф, подобный тем, кои устраивали древние римляне. 1 января 1710 г. он въехал в Москву, где было поставлено семь триумфальных ворот, украшенных всем тем, что только могли позволить климат и процветавшая его попечениями торговля. Во главе процессии шел гвардейский полк, везший за собой шведские пушки, захваченные при Лесном и Полтаве. В каждую впряжено было по восемь лошадей под длинными червлеными попонами, свисавшими до самой земли. Затем несли штандарты, литавры и взятые в обеих сих баталиях знамена. Все сии трофеи сопровождали самые лучшие полки. После их прохождения появилась колесница, сооруженная нарочито для того, чтобы везти носилки Карла XII, найденные на поле Полтавской битвы и совершенно разбитые двумя ядрами. За ними попарно шли все пленные. Среди них были: первый министр Швеции граф Пипер, славный фельдмаршал Реншильд, граф Левенгаупт, генералы Шлиппенбах, Стакельберг, Гамильтон, а также все офицеры и солдаты, коих впоследствии разослали по всей Великороссии. Сразу вослед ехал сам царь на той же лошади, которая была под ним при Полтаве. В нескольких шагах от него находились генералы, разделившие славу сей победы. За ними шел второй гвардейский полк, а замыкали шествие повозки со шведской амуницией.

Торжество сие происходило при звоне всех московских колоколов и звуках барабанов, цимбал, труб и бесчисленного множества других музыкальных инструментов, а также залпах двухсот пушек и радостных кликах пятисоттысячной толпы: «Да здравствует император, отец наш!»

Сей триумф еще более усугубил благоговение народа перед царем, хотя, быть может, все содеянное им для его блага лишь ослабляло таковое почитание. А тем временем он продолжал осаду Риги. Его генералы овладели всей остальной Ливонией и частью Финляндии. Одновременно король датский явился со всем своим флотом к берегам Швеции и семнадцать тысяч датчан высадились под началом графа Ревентлова.

В то время Швеция управлялась Регентским советом, который состоял из назначенных королем сенаторов и власть которого вызывала ревнивую зависть самого Сената. Страна страдала от сих раздоров, но когда после Полтавской битвы стало известно, что король находится в Бендерах во власти татар и турок, а высадившиеся в Скании датчане захватили Гельсингборг, все распри прекратились, и уже никто не помышлял ни о чем другом, как только о спасении Швеции. Уже недоставало регулярного войска, ибо хотя Карл и совершал всегда свои походы во главе маленьких армий, но бесчисленные сражения на протяжении девяти лет, необходимость содержать гарнизоны и целые корпуса в Финляндии, Ингерманландии, Ливонии, Померании, Бремене и Вердене стоили шведам более двухсот пятидесяти тысяч солдат. Оставалось менее восьми тысяч старого войска, которое вкупе с новоизбранным ополчением и составляло все, чем располагала страна.

Воинственные нации рождаются таковыми от природы, а всякий народ исподволь обретает характер своего монарха. По всей Швеции только и говорили, что о легендарных подвигах Карла и его генералов при Нарве, у Двины, Клиссау[70], Пултуска[71] и Головчина[72]. Самые последние из шведов восприяли дух воинственности и жажду славы вкупе с восторженным поклонением своему королю и неискоренимой ненавистью к датчанам. Во многих странах крестьяне — это просто рабы или почитаются за таковых, но в Швеции они составляют государственное сословие, ощущают себя гражданами и вдохновляются возвышенными чувствами. По этой причине составленное из них ополчение показало себя как лучшая армия Северной Европы.

Регентский совет послал генерала Стенбока во главе восьми тысяч ветеранов и около двенадцати тысяч новонабранного ополчения противу датчан, которые опустошали все побережье вблизи Гельсингборга и уже требовали контрибуцию со многих мест внутри страны.

Для обмундирования сего ополчения не было ни времени, ни средств. Большинство сих мирных работников явились в домотканых зипунах, а свои пистолеты они веревками привязывали к поясам. С этой невиданной еще доселе армией генерал Стенбок 10 марта 1710 г. встретил датчан в трех лье от Гельсингборга. Первоначально он намеревался дать людям несколько дней отдыха и укрепиться на позиции, однако все сии крестьяне стали требовать безотлагательной в тот же день баталии.

Бывшие при сем офицеры рассказывали мне, что почти все сии новобранцы в бешенстве изрыгали пену, настолько велика ненависть шведов к датчанам! Стенбок воспользовался сим одушевлением, каковое в день баталии драгоценнее самой строгой воинской дисциплины, и атаковал неприятеля. Новоизбранные ополченцы уже в первом своем сражении ничем не уступали ветеранам — случай в истории войн невиданный! Два полка сих крестьян, наспех еле-еле вооруженных, изрубили в куски гвардейский полк датского короля, от которого уцелело лишь десять человек.