История казни

Подъесаул же, окрылённый невероятным успехом своей операции, закончившейся полным разгромом красных, не потеряв при этом ни единого казака, полагал, что теперь успех необходимо развивать, разбивая всё новые и новые отряды красных. Ему очень нравились здешние места, богатые хлебом, полями, озёрами. Местность как будто специально приспособлена для казачьих разухабистых молниеносных атак, когда небольшие отряды под прикрытием колков могли действовать почти безнаказанно. Окрылённый сегодняшними успехами, он несколько раз возвращался в разговоре с генералом к этому, на что тот всё больше гневался.

В полночь отряд собрался выступить. Генерал в последний раз послал за княжной Дарьей. Приглашая её последовать с ними, он, разумеется, преследовал свою цель, а именно — придать своей миссии значительность в глазах генералов Деникина и Краснова, с которыми предстояло вскоре встретиться.

Дарья, поддавшись первому порыву, собралась было уж ехать, потом передумала, полагая попытку генерала пробиться сквозь огромные пространства казахских степей, сквозь заграждения красных отрядов несерьёзной. Кроме того, её пугало какое-то странное предчувствие предстоящего. Она не могла оставить слабую женщину, узнавшую всё-таки о смерти своего мужа и слёгшую в постель от горя. А как быть с ребёнком? Взять с собою — она превратится в обузу, а если не брать — с кем же его оставить? Но главное, что пугало её, это близость опьянённого лёгкой победой подъесаула. Она не верила ему, и чем дальше, тем всё больше внутреннее чутьё подсказывало ей опасаться этого человека. Он не простит ей того случая, когда она отхлестала его по лицу. Нет, она не могла присоединиться к отряду, не считая себя в безопасности не только со стороны красных войск, могущих подвергнуть её чудовищному унижению, но и белых, в лице ужасной личности подъесаула Похитайло.

Дарья появилась в палатке генерала Кондопыпенко часов в одиннадцать вечера. За ней прислали штабс-капитана Короткова, который в своё время сопровождал её от станции Жиморда в Омск. Молодой, здоровый, он носил всё те же щеголеватые усики, так же лихо закручивая их, но всё больше помалкивал, подумывая о том, как же быть дальше. Будучи умным от природы и разуверившись в победе Белого движения, считал, что идея стоит чего-нибудь только тогда, если приводит к победе, позволяющей претворить её в жизнь. Коротков привёл Дарью к генералу, которому тоже не верил (ну что за генерал без солдат и без положения?), молча пропустил её в палатку и стал ждать, в душе жалея княжну.

Дарья протянула генералу руку непринуждённо, почти ласково, что напомнило старому генералу достопамятные старые времена, и необычайно расстроила его одним этим.

— Здравствуйте, Алексей Илларионович, здравствуйте, — сказала она и присела на подставленный специально для неё походный стульчик. Его жена Галина Петровна, вся светясь лицом от только что пережитого при разгроме эскадронов красных большого приобретения для чрезвычайно трудного и сложного пути повозок, походных кухонь, запасов продовольствия и другого имущества, пожалела о прежнем своём холодном отношении к княжне, молча подошла к ней с ласковой улыбкой и поцеловала в щёку.

— Садитесь, отдохните, что ж вы такие хмурые, княжна, можно и порадоваться немножко, — говорила она нараспев, всячески стараясь ей услужить, поворачивая своё пылающее довольством лицо к мужу, как бы приглашая и его радоваться вместе с нею. — Как вы живёте в этом захолустье? Бог ты мой, княжна!

— Ужасно, ужасно, — проговорила Дарья, всё ещё не придя в себя после всего случившегося. Выстрелы во время боя пугали её, ребёнок плакал, а Настасья Ивановна слегла. Всё повернулось в не лучшую сторону. Дарья была рада победе над тем, в чёрной кожаной куртке, молча вытирала слёзы, оглядываясь на генерала, как бы испрашивая у него разрешения вместе со всеми радоваться. — Но вот эта победа. Победа для души, облегчение.

— Ну это, что это, — поддакнул генерал и покачал головой, давая понять, что происшедшее лишь безделушка, о которой можно и не говорить. — Подъесаул сам справился. Кстати, где он? — обратился он к жене. — Ты, Галина Петровна, не видела его? Он, наверное, сидит на месте сражения, как всегда делает, набирается сил.

— Так точно, сидит, — ответил из-за полога штабс-капитан.

— Вот видите, какой человек, для него главное — сражение, сабли, шашки, прочее, — произнёс генерал. — А как вы? Самочувствие как? Поедете? Советую. Мы ровно в полночь выезжаем. Знаете, чтобы от этого места дальше, ибо разбежавшиеся солдаты наверняка дойдут до базы, скажут. Я знаю, у вас малыш, но мы можем потесниться.

— Не знаю, — отвечала Дарья, понимая, что ей бы стоило уехать со своими людьми. — Вот не знаю: ребёнок. Главное, старушка, как мать мне, её мужа сегодня застрелил бандит. Её жаль. Такая добрая, сама доброта.