История Консульства и Империи. Том IV. Книга 1

Эти инструкции, уже отправлявшиеся из Краона и повторенные из Реймса с дозволением чуть большей свободы в переговорах, но не дальше того, что мы только что изложили, по-прежнему воспроизводили франкфуртские условия и могли продлить переговоры лишь на несколько дней. Получив их, Коленкур весьма огорчился, но был вынужден, наконец, объясниться, ибо его связали категорическими приказами, а все предлоги для переноса крайнего срока были исчерпаны. И он объяснился, но когда начал зачитывать полномочным представителям развернутую ноту и попытался обсуждать предложенные 17 февраля предварительные условия, семь или восемь присутствовавших представителей хором принялись кричать, что прервут заседание и не станут слушать, если

французский представитель продолжит развивать ту же тему. Коленкур попытался всё же всех успокоить и заставил принять ноту Франции. Ему пришлось выслушать самые горькие выговоры и пообещать представить контрпроект в течение суток.

Пятнадцатого марта Коленкур вручил контрпроект, соответствующий вышеуказанным условиям. После перечисления жертв, которые мы готовы были принести, перечисления, рассчитанного на то, чтобы подчеркнуть наши уступки, такие как оставление Вестфалии, Голландии, Иллирии, Италии и Испании, в представленном документе говорилось, что Франция согласна на возвращение Голландии принцу Оранского дома с приростом территории (приростом было не что иное, как возвращение голландского Брабанта); на устройство Германии согласно указаниям полномочных представителей, то есть на устройство независимое и федеративное. Франция соглашалась с тем, что Италия также будет независимой, Австрия получит в ней владения, а Франция вернется к Альпам, но при условии, что принц Евгений и принцесса Элиза сохранят свои уделы; папа вернется в Рим, а Фердинанд VII — в Мадрид. Франция допускала также, чтобы Англия сохранила Мальту и большинство своих приобретений. Точное перечисление уступок подразумевало, что Франция намерена сохранить Рейн и Альпы, то есть Антверпен, Кельн, Майнц, Шамбери и Ниццу, поскольку она не заявляла, что оставляет их.

На сей раз полномочные представители не прерывали Коленкура, ибо он выполнил условие и представил контрпроект, и выслушали его в ледяном молчании, но без удивления. Тотчас по окончании чтения представители встали, удостоверили акт вручения контрпроекта и объявили, что пошлют его в штаб-квартиру государей, а переговоры можно считать оконченными и теперь они покинут Шатийон в течение сорока восьми часов.

Ответ на врученный 15 марта контрпроект должен был прийти не позднее чем через два дня, то есть 17-го; конгресс распускался 18-го. Коленкур тотчас сообщил об этом Наполеону в Реймс.

Наполеон это предвидел и уже принял решение. Прибыв в Реймс вечером 13-го, он решил провести там

14, 15, 16 и даже 17 марта, дабы предоставить отдых войскам, переформировать наспех организованные в Париже корпуса и верно оценить направление движения союзников, прежде чем принимать решение о собственном движении. Хотя его второе движение против Силезской армии оказалось не столь успешно, как первое, а потеря Суассона и результаты сражений при Краоне и Лаоне обманули его надежды, тем не менее Блюхер был весьма потрепан, а Шварценберг, хоть и вернулся с Оба на Сену, не решился выдвинуться дальше Ножана. Прежде чем выдвигаться дальше, князь, казалось, ждал, что Наполеон выдаст свои намерения. Вдобавок, бой в Реймсе — слабая награда за жестокие разочарования — всё же произвел на союзников сильное впечатление. Ведь Наполеон всё еще не считал себя побежденным и по-прежнему ожидал от противников неверного движения, чтобы напасть на них со своей молниеносной стремительностью.

Всем иным планам он по-прежнему предпочитал план приближения к крепостям, присоединения их гарнизонов и расположения на коммуникациях неприятеля. К исполнению этого плана его побуждало и прибытие в Реймс генерала Жансана с 5-6 тысячами человек из крепостей Арденн. Собранные в компактный корпус солдаты гарнизонов благополучно пробрались через захваченные провинции. Как мы знаем, Наполеон уже приказывал генералу Мезону взять из Лилля, Валансьена и Монса, то есть из крепостей Бельгии, всех, кто не был нужен для непродолжительной обороны, сформировать небольшую армию и соединить ее с теми, кто придет из Антверпена. Он предписал Карно, героически сопротивлявшемуся англичанам в Антверпене, оставить в крепости только моряков и несколько недавно организованных батальонов и отправить 6 тысяч человек к Мезону. Он также предписывал Мерлю выйти из Маастрихта и крепостей Мааса, а Дюрютту и Морану — из Меца и Майнца (приказы дошли по назначению и должны были исполниться), рассчитывая таким образом привлечь из крепостей, от Антверпена до Майнца, около 50 тысяч человек. Наполеону не было нужды идти в Майнц или Мец, чтобы присоединить эти подразделения, которые могли