История Консульства и Империи. Том IV. Книга 1

В качестве великого сановника и вице-президента Сената Талейран принял решение созвать заседание 1 апреля, на следующий день после вступления союзнических армий. Хоть и нанесли визиты многим сенаторам и постучались во множество дверей, но число тех, кто покинул столицу следом за Марией Луизой и кого обязанности удерживали при Наполеоне, особенно число напуганных, было столь велико, что с трудом сумели собрать семьдесят сенаторов из ста сорока. В три часа пополудни они явились на заседание. Зачитывая речь, весьма дурно написанную аббатом Прадтом, Талейран заявил, что сенаторы призваны прийти на помощь брошенному народу и удовлетворить первейшую потребность всякого общества — потребность в управлении; что тем самым их побуждают создать временное правительство, которое завладеет оставленными браздами правления. После речи, произнесенной с присущей Талейрану медлительностью и выслушанной в глубоком молчании, никто не выдвинул ни единого возражения. Члены либеральной оппозиции тотчас потребовали, чтобы временное правительство занялось не только управлением государством,

никем в ту минуту не руководимым, но и составлением Конституции, освящавшей принципы Французской революции, и соблазнитель поспешил добавить, что Сенату и Законодательному корпусу надлежит занять в будущем государственном устройстве место главных политических органов.

После согласования всех предложений договорились, что правительство приступит к составлению Конституции тотчас после прихода к власти. Теперь следовало подумать о составе этого так называемого временного правительства. Нет смысла говорить, что и количество, и выбор кандидатов были заранее предрешены Талейраном. Решили составить правительство из пяти членов, и среди друзей Талейрана подыскали людей, всецело ему покорных и имевших полезные связи с различными партиями. Главой нового правительства назначили самого Талейрана и присоединили к нему еще четырех человек. Первым был герцог Дальберг, обладавший тесными связями с иностранными государями и послами, которые были необходимой опорой новой революции. Выбрав кандидата для связей с иностранными дипломатами, нужно было найти и другого, для связей с армией. Выбрали старика Бернонвиля, офицера первых лет Революции, сохранившего множество дружеских связей с большинством недовольных в армии. Следовало также по возможности, не выходя за пределы круга Талейрана, в основном умеренного, поддержать связи с партиями. Выбрали Жокура, бывшего члена Учредительного собрания, человека мягкого, просвещенного и либерального, принадлежавшего к меньшинству знати и представлявшего, к счастью, людей, мечтавших соединить Бурбонов со свободой. Наконец, дабы роялисты также получили свою долю, выбрали аббата Монтескью, одного из президентов Учредительного собрания, поддерживавшего тайную переписку с Людовиком XVIII во времена Империи, считавшегося персонажем почти бутафорским, но вскоре призванного сыграть главную роль.

Сенат утвердил кандидатов голосованием, даже не попытавшись отвергнуть кого-либо из представленных лиц. По принятии решений Талейран предоставил сенаторам заботу выразить эти решения в официальных документах и тотчас возвратился на улицу Сен-Флорантен.

Вновь назначенные лица могли учредить правительство номинальное, но не действующее, реально способное управлять делами. Чтобы обеспечить подобное правительство, нужно было назначить министров. Едва вернувшись домой, Талейран присоединился к коллегам и занялся поисками подходящих кандидатур. Важнее всех были двое — министр финансов и военный министр, ибо требовалось раздобыть деньги и отделить армию от Наполеона. Министром финансов выбрали человека, которому Франция обязана рукоплескать вечно, — барона Луи, пылкого и сильного человека, как никто другой в ту эпоху осознававшего могущество кредита, могущество плодотворное и единственно способное затянуть раны войны и заменить творческий гений Наполеона.

Выбор военного министра, к сожалению, нес на себе все черты реакции. В военный департамент назначили генерала Дюпона, неудачливую жертву Байлена¹². Талей-ран, один из бывших судей Дюпона, послал за ним в Дрё, где тот находился в заключении.

Призвали также императорского управляющего, человека большого ума, еще недавно писавшего острые эпиграммы против Империи, и поручили ему министерство внутренних дел. Этим управляющим был Бёньо. Правосудие поручили почтенному и либеральному чиновнику Анриону де Пансе; морской флот — опальному государственному советнику, порядочному и трудолюбивому Малуэ; иностранные дела — Лафоре, образованному дипломату, чуждому партий и обладавшему умеренностью, присущей его профессии. Главное управление полиции было вверено служащему этого департамента д’Англе, тайному другу Бурбонов, а почтовый департамент отдали давнему врагу Наполеона Бурьенну, его бывшему секретарю, удаленному из кабинета по мотивам, от политики далеким¹³.

Эти лица получили лишь временные должности (как и всё правительство) и наименование комиссаров, делегированных в управление правосудием, войной, внутренними