История костюма

Вообще же в начале XVI века европейская мода во многом изменяется к лучшему. В 1530 году никто из мужчин не носит декольте. Все без исключения закрывают шею глухой гофрированной рубашкой или брыжами или просто носят закрытый камзол, ворот которого застегивается на пуговицы или зашнуровывается. Камзол обыкновенно плотно прилегает к телу и оканчивается внизу пышной баской. Рукава, состоящие из нескольких буф, испещрены разрезами. Поверх камзола накидывается плащ, длинный только у докторов и ученых, а у других доходящий только до колен. Плащ этот делается обыкновенно с рукавами, за исключением тех случаев, когда кто-нибудь хочет выставить напоказ нарядные рукава своего камзола. Края его по-прежнему обшиваются мехом, причем монархи употребляют для этой цели горностай и соболь, дворяне — куний мех, буржуа — лисий и хорьковый, а крестьяне — козью шерсть и бараний мех. Таким образом, костюм того времени состоит из камзола, из опушенного мехом плаща, узких нижних панталон и широких верхних, из башмаков с разрезами и неизменного берета.

В области прически произошла серьезная реформа. Не далее как в начале столетия мужчины носили длинные локоны, которые иногда переходили в косу, спускавшуюся с одного плеча. В такой странной прическе изображен Фридрих III на фресках Пинтуриккьо, находящихся в книгохранилище сиенского собора, и датский король Христиан IV на портретах, хранящихся в замке Розенберг. Теперь же эти локоны, считавшиеся некогда, так же как и бритое лицо, идеалом красоты, уступают место так называемой «колбе» и встречаются как редкость только у некоторых юношей, а остальные гладко расчесывают волосы во все стороны, начиная от темени, и ровно подстригают их спереди и сзади. Скоро «колбу» стали носить все сословия, даже императоры Максимилиан и Карл V. Эта новая прическа очень шла к берету и сообщала лицу мужественный вид.

В начале столетия все носили остроконечную бородку и закручивали усы, потом многие стали предпочитать окладистую бороду, которая подстригалась. Такая прическа и борода сообщали лицу строгое и серьезное выражение, не имевшее ничего общего с прежней женоподобностью. Строгость заметна в эту эпоху и в костюмах. Хотя молодежь и носит еще пестрые цвета, но пожилые люди предпочитают уже сравнительно темные. Мало-помалу все начинают избегать роскоши, предоставляя такие материи, как парча, шелк и атлас, исключительно знати и довольствуясь скромным сукном и камлотом — плотной материей из шерсти, смешанной с шелком. Это объясняется влиянием реформации. Эксцентричности встречаются только среди молодежи.

Влияние реформации сказалось главным образом на немецких женщинах. Их былое легкомыслие постепенно превращается в глубокую сосредоточенность. Выражение лиц на женских портретах становится мало-помалу глубже, а соответственно с этим изменяется и одежда. Водруженные на проволоку головные уборы становятся меньше; нелепые чепцы встречаются реже. Многие женщины совсем не носят старинных головных уборов и предпочитают круглый или многоугольный берет из войлока, шелка или бархата с большим цветным пером. В результате волосы остаются наполовину открытыми, и, хотя подбираются кверху и прикрываются, тем не менее на лбу всегда остается несколько локонов или волнистая прядь, которая и обрамляет лицо.

По мере того как женщины немецкого бюргерского сословия становятся более домовитыми и хозяйственными, платья их становятся также более удобными и просторными. Они носят длинный, узкий, заложенный складками передник, а на улицу выходят в просторном плаще и в короткой пелерине с гладким стоячим воротником (Goller), которая покрывает плечи и грудь и застегивается спереди. Пожилые женщины предпочитают, подобно пожилым мужчинам, темные цвета, а молодежь, конечно, — светлые ткани. Шелковые материи и бархат украшаются видоизмененным в духе Возрождения гранатовым узором. Стрельчатые контуры листа заменились волютами, внутренний плод — вазой, узловатые сучки — легкими усиками. Так называемые «дорогие материи», к числу которых относилась всякая шелковая ткань, украшенная золотым или серебряным шитьем, хотя бы только в виде каймы или кромки, считалась исключительным достоянием придворной знати. Бюргерам эта роскошь была не по карману, потому что и простые платья стоили не дешево, а почтенные отцы семейства вовсе не хотели платить три талера за аршин какого-то цветного бархата, хотя бы и затканного золотом. Достаточно уж и того, что приходилось иногда платить по двадцати зильбергрошей за аршин цветного шелка для парадных платьев.