История крестовых походов

Но в конце концов события очень жестко напомнили Алексею, что все эти переговоры с латинцами вовсе еще не касались задачи, о которой он всегда должен был помнить. Он самым глупым образом запустил с 1098 года войну с сельджуками и этим дал им время поправиться от их тяжелых поражений. Правда, Килидж-Арслан Иконийский, пока он жил (до 1107 года), не отваживался снова поднять оружие против Византийской империи, но зато он упражнял свои постепенно возвращавшиеся силы в небольших войнах с армянами, крестоносцами и предводителями туркменских шаек, а его сын Маликша скоро почувствовал себя достаточно сильным, чтобы выступить против Алексея. В 1110 году сельджуки в первый раз снова переступили византийскую границу; в следующие года они распространили свои набеги через Фригию и Вифинию почти до Геллеспонта. Алексей лишь с большим трудом сопротивлялся им и долгое время ограничивался защитою укрепленных мест: поэтому вся выгода, которую он получал от крестового похода, подлежала теперь сомнению. Наконец — в 1117 году — он достиг лучших успехов, сильно отбил неприятелей, которые несколько раз подходили к Никее, перешел к наступлению и завоевал вторично западную Малую Азию до Филомелиума. Маликша напрасно старался отнять у него добычу, и наконец просил о мире.

Вскоре после того — 15 августа 1118 — император Алексей умер.

Танкред и Рожер Дель Принчипато, князья Антиохийские

Танкред, как князь антиохийский, с 1104 года необыкновенно выдвинулся в одном отношении. Он употребил оставшиеся у него деньги и людей для единственной цели — непрерывной и самой отчаянной борьбы и при этом достиг столь значительных успехов, что расширил и округлил свои владения множеством мелких завоеваний во все стороны. На берегу, кроме Лаодикеи, он захватил Баниас и Большой Гибеллум, на верхнем Оронте Апамею, на востоке маленькие города и крепостцы до ворот Галеба, на северо-востоке и на севере местности почти до Евфрата, и наконец на западе прекрасную Киликию. Правда, все это удалось ему большей частью только потому, что прежнее расстройство сельджукского мира все еще продолжалось, так как отдельные эмиры, во взаимной вражде и зависти, беспрестанно воевали друг с другом, а потому и не поднялись ни разу на более сильное нападение против христиан. При этих обстоятельствах Танкред, вероятно, мог бы достигнуть большего и завоевать не только много маленьких городов, но и главные пункты неприятельской силы, и в особенности важный Галеб. Но его мысли теперь, как и прежде, направлены были совсем не на осторожные, обдуманные действия, а только на яростные нападения, на захват добычи, на унижение ненавистного врага, словом — на удовлетворение его собственных страстей. В этом отношении хуже всего было то, что его необузданное властолюбие многократно вело к ссорам и войне с другими христианскими князьями и этим приносило непоправимый вред общему делу.

Прежде всего Танкред поссорился с армянами, которые были однако самыми верными союзниками Боэмунда. Один армянский летописец жалуется, что его соотечественники испытывали нестерпимые мучения со стороны неистовых франков и что это происходило потому, что «в то время высокие предводители и воины этого народа уже не были в живых, а их княжества перешли к недостойным преемникам». Вследствие этого благородный Гог Василь был вынужден не раз идти войной на норманнов.

В 1108 году дошло до битвы между самими крестоносцами. В этом году два эмира спорили об обладании Мосулом. Один из них, Джавали, владевший этим местом последнее время, дал свободу графам Бальдуину и Иосцелину, которые со времени поражения Гаррана были в Мосуле в заключении, под условием, что они помогут ему против его соперника Маудуда ибн Алтунтекина. Когда эти графы захотели вернуться в Эдессу и Телль-Башир, где до тех пор правил вместо них Танкред, они встретили там сопротивление и возникла кровавая война, в которой — довольно неестественно — с большим ожесточением дрались с одной стороны Танкред и Ридван Галебский, а с другой Бальдуин, Иосцелин, Джавали и Гог Василь. В этом деле власть Джавали пала. Но зато в неоспоримое владение Мосулом вступил строгий и ревностный магометанин Маудуд. И хотя христианские князья снова мало-помалу заключили мир, а именно Бальдуин и Иосцелин вернулись в свои столицы, но все-таки после этого их военные силы были глубоко истощены, а они сами еще долго преисполнены раздражением и ненавистью друг к другу.