История крестовых походов

Весною 1113 года Маудуд, в союзе со многими другими эмирами, выступил снова войною против христиан. На этот раз он направился не на Эдессу и не на Антиохию, а прямо на Иерусалим. Он думал, очевидно, что спокойно мог предоставить франкам северной Сирии распоряжаться в тылу своего войска, как они хотят и могут, — так как в последние годы они уже не решались выступать против него одни, а только вместе с другими христианами. Его путь шел по верхнему Оронту, через Антиливан к Тивериаде и до южного берега Генисаретского озера. Здесь в конце июня выступил против него король Бальдуин с наскоро собранным войском. Маудуд тотчас напал на христиан, одержал полную победу, и его войска прошли Иерусалимскую область вдоль и поперек. Между тем, через несколько дней после битвы, с небольшой толпой, которую король спас от поражения, соединились Рожер, Бальдуин Эдесский, Иосцелин и молодой граф Понтий Триполисский, сын и наследник умершего в 1112 году графа Бертрана. Крестоносцы, в числе 16.000 человек, заняли крепкое место в горах при Тивериаде. Маудуд не решился там напасть на них и скоро начал так страдать» со своим большим войском от летнего зноя и недостатка пищи, что предпочел на время отступить пока в Дамаск, довольный прежними успехами. Но там он тотчас же был убит одним ассасином, неизвестно, по приказанию ли главы ассасинов, или по подговору Тогтекина, владетеля Дамаска, который боялся, что могущество Маудуда принесет вред ему самому.

В декабре 1113 года умер Ридван Галебский и теперь мятежное и ненавистное правление этого владетеля ужасным образом отомстилось его потомкам и подданным. Его шестнадцатилетний сын Альп Арслан, ему наследовавший, был жестокий сластолюбец, который возмущал всех высших и низших безумной расточительностью, кровавыми делами и развратом. В конце концов его убил его собственный раб, Лулу, и принял правление вместо другого, еще малолетнего, сына Ридвана, но расстройство в несчастном городе увеличивалось со дня на день. Антиохийцы воспользовались слабостью своих соседей в том отношении, что сколько душе угодно грабили и опустошали Галебскую область, но мы не знаем ничего о какой-нибудь серьезной попытке князя Рожера взять, наконец, этот передовой пункт христианской Сирии, необходимый для его собственной безопасности. В этом прошло больше года, когда, наконец, весною 1115 года в Сирию явился с далекого востока с большим войском великий эмир Бурзук, владетель Гамадана. Крестоносцы, конечно, тотчас же попали бы снова в тяжкую беду, если бы не нашли еще раз спасения в раздоре противников. Лулу Галебский, Тогтекин Дамасский и воинственный Ильгази, эмир Мардинский в Месопотамии, соединили свои войска, чтобы сопротивляться Бурзуку, и призвали в союз христиан. Бурзук имел некоторые небольшие удачи на верхнем Оронте, но, когда к его магометанским противникам действительно пристали Рожер, Понтий и король Бальдуин, он не отважился на решительный бой и начал отступление. Когда же он услыхал, что и великий союз его врагов распался, он повернул назад и вторгся в княжество Антиохийское с диким опустошением. Но теперь это ему плохо удалось, так как, по крайней мере, норманны быстро снова собрались, примкнули эдесситы и 14 сентября им удалось застать совсем врасплох войско Бурзука вблизи Данита, когда оно собиралось стать лагерем, и разогнать его во все стороны с большими потерями.

Этот неожиданный успех мог бы тогда же принести спасение. Теперь по крайней мере на некоторое время нечего было опасаться значительнейших эмиров передней Азии, а в Галебе, когда был убит и Лулу, господствовала злейшая анархия. Но норманны и теперь не умели извлечь соответственной выгоды из этого положения. То они были в союзе с Галебом, то нападали на него в заносчивости победы. Как только доходило до битвы, они, как и всегда прежде, сражались с львиной силой и еще в 1118 году взяли приступом Эцац, последнее укрепление на западе от Галеба, но чрезвычайно удобный случай захватить под свою власть самый Галеб был тем не менее ими пропущен с легкомыслием, достойным порицания.