История Лестера Колтмена

Когда-то это была холмистая местность с красивыми рощами и лесами и вкрапленными в них возвышенностями и долинами. Если вы сможете представить себе ту же самую местность без единого листка или травинки на мили вокруг, каждое дерево в бескрайних лесах обезображенным до гротескного расколотого пня, а каждый квадратный метр земли, насколько хватает глаз, превращенным хищными когтями войны в зловещие воронки от снарядов, в которых и вокруг которых распластались безжизненные тела людей или их фрагменты, вы получите представление о той великой и ужасной метаморфозе, которую смерть творит с человеческой формой. Повсюду разбросаны все существующие средства войны и уничтожения, целые и разбитые, всех возможных размеров – огромные снаряды, их осколки, большие и поменьше, ружья и их обломки, все это перемешанное в какую-то нелепую массу со множеством посторонних предметов.

Но в этом есть пафос, и он нашептывает истекающим кровью сердцам, в которых печаль оставляет более глубокие раны, чем те, что остались лежать под простым деревянным крестом, раны, которые оно не видит, но о которых рыдает. Небольшой холмик, увенчанный у одних грубым крестом, у других – стальным шлемом, по виду которого можно судить о национальности похороненного, иногда обломком ружья или осколком снаряда, иногда вещмешком - любым предметом, который бы указывал на то, что это могила – вот и все, что остается от надежд и планов, которые ценятся в жизни превыше всего на свете. И время будет точить эти жалкие останки, уничтожая их видимые формы, а смерть тем временем будет подбираться все ближе и ближе к тем, в памяти которых эта видимость все еще живет, пока не придет наконец на смену мимолетной жизни, потому что смерть может прийти только к тому, что живо».

Кто из нас писал подобные письма своим тетям?

Если сравнить ясность мысли и точность выражения с записями, которые следуют ниже, то я думаю, можно провести очень четкую аналогию. В любом случае, при всем уважении к умственным и литературным способностям мисс

Лилиан Уолбрук, которые в среднем можно оценить как хорошие, она первая готова признать, что не смогла бы подняться до высоты мысли, характерной как для прижизненного,так и для посмертного общения со своим племянником. Но если нет, то кто тогда является автором посланий?

Я хотел бы обратить особое внимание на рассказ Лестера о его собственной смерти, записанный рукой мисс Уолбрук. Даже если признать, что мисс Уолбрук знала, что ее племянник был убит у Камбре, что он был офицером-пулеметчиком гвардейской бригады, и что до нее могли дойти общие сведения о его гибели, откуда тогда появились столь точные и реалистичные детали, о которых она ничего не могла знать? Я взял на себя труд написать всем, кто мог бы предоставить какие-либо сведения, и их рассказы очень хорошо согласуются с нижеизложенным, хотя следует принять во внимание тот факт, что некоторые из свидетелей сами были ранены, и все они были в большей или меньшей степени потрясены пережитым. Время, место, обстоятельства – все совпадает. Единственная техническая неувязка, которую я смог обнаружить, заключалась в том, что Лестер говорил о том, что упал на колесо пулемета, в то время как у станкового пулемета есть только тренога. Но это была лишь попытка описать положение своего тела относительно пулемета, и поэтому данный факт не имеет большого значения. Многочисленные рассказы, полученные мной от командира роты и его сослуживцев, согласуются с тем, о чем он сообщает.

К сожалению, мне не удалось найти подтверждения упомянутым именам, хотя я потратил на это время и усилия. Это Берк, Пил, Уилсон и Т.Г. При коммуникации такого рода всегда возникают сложности с именами. Это объясняется тем, что имена создаются искусственно и полностью отличаются от идей. Мы знаем, как легко забываются имена, особенно когда мы становимся старше, хотя мы можем сохранить самые ясные воспоминания о личности. Еще одна причина путаницы заключается, на мой взгляд, в том, что подобные сообщения часто являются результатом яснослышания, даже если сам медиум не осознает этого факта. Первый импульс – это внутренняя диктовка, второй – фактическое письмо. При такой диктовке гораздо легче перепутать имя, чем перепутать мысль. Я часто наблюдаю во время сеансов, как имена записываются приблизительно, но не совсем верно.