42
Состоялось еще два подобных съезда. Один имел место в сентябре, другой 6–8 ноября, т. е. точно год спустя после знаменитого съезда 1904 года. Маклаков пишет, что трудно сказать, было ли просто совпадением, что съезд начался точно в годовщину предыдущего или это было кем-то умышленно устроено.43
Петрункевич, ук. соч., стр. 392.44
Белоконский, ук. соч., стр. 373. Интересны также слова Белоконского о том, что съезд, созванный на 12 октября 1905 года (т. е. следующий после сентябрьского) уже не был беспартийным съездом, а превратился в учредительное собрание конституционно-демократической партии (стр. 388).45
Маклаков, ук. соч., стр. 365 и далее; а также стр. 368.46
Маклаков, ук. соч. стр. 361.47
Белоконский, ук. соч., стр. 210 и далее.48
К слову сказать, собрания эти устраивались не прямо для этой цели. Их надо было устраивать вследствие постановления Союза Освобождения, для того чтобы как-то оживить политическую жизнь, т. е. деятельность оппозиционных групп. Дело в том, что освободительное движение еще до Земского съезда 6–8 ноября 1904 года, — 20 октября 1904 постановило в связи с сорокалетием судебной реформы устраивать банкеты и создавать профессиональные объединения и союз их — Союз Союзов — а кроме того заставить земские собрания и земские съезды принять требование о введении в России демократической конституции.49
«Освобождение» рассказывает о таком собрании по поводу сорокалетия судебной реформы. Собрание состоялось в Петербурге под председательством писателя Короленко. Ораторами выступали юрист И. Гессен и историк Семевский. Собрание единогласно потребовало полной свободы совести, речи, прессы, собраний и союзов, далее полной амнистии по всем политическим и религиозным статьям и наконец созыва учредительного собрания. («Листок Освобождения» № 21 от 9 декабря 1904 года). «Листок Освобождения» рассказывает не только о собраниях, но и о митингах. Так например, однажды вечером в Технологическом институте состоялось две «вечеринки»: одна «либеральная», другая «социал-демократическая». Участники социал-демократического митинга вошли в актовый зал (где в это время шел бал) под пение революционных песен. Они завесили портрет царя громадным флагом с надписью «Долой самодержавие». Сами по себе такие действия революционеров не являются неожиданными. Но важно, что во всем большом зале не нашлось ни одного человека, который бы возражал или протестовал, и «Листок Освобождения» особо это подчеркивает. Бывали и уличные демонстрации, о которых тоже публиковались отчеты в «Освобождении».50
Маклаков, ук. соч., стр. 360.51
Маклаков, ук. соч., стр. 357.52
Маклаков, ук. соч., стр. 357.53
Маклаков, у к. соч., стр. 358.54
Маклаков, ук. соч., стр. 406.55
Маклаков, ук. соч., стр. 146 и далее.56
Маклаков, ук. соч. стр. 16.57
Маклаков, ук. соч., стр. 405.Глава 7. Манифест 17 октября 1905 и конституция 23 апреля 1906
История Манифеста 17 октября 1905 года, которым объявлен был переход к конституционному строю, рассказана самым подробным и точным образом в воспоминаниях автора самого Манифеста, Витте.
После заключения мира с Японией Витте вернулся из Америки в Россию 16 сентября 1905 года. В первую очередь он был сильно потрясен быстрым превращением революционного движения в открытую революцию. При этом Витте пришлось убедиться в том, что положение ухудшалось не только с каждым днем, а буквально с каждым часом. Так возник вопрос: что же делать? Витте пишет: «С первых чисел октября 1905 года, в силу самих событий пришли к необходимости решить вопрос и с 6-го в десять дней докатились до великого и знаменательного акта — манифеста 17 октября»1
. Целью было превозмочь революцию. 9 октября Витте принят был Николаем II и сказал Государю, что считает возможными два решения: или облечь соответствующее лицо (диктатора) полновластием, дабы с непоколебимой энергией путем силы подавить смуту во всех ее проявлениях, или избрать путь уступок, то есть превращение России в конституционное правовое государство2.