История литературы. Поэтика. Кино: Сборник в честь Мариэтты Омаровны Чудаковой

6

Дорогой

Константин Григорьевич!

Благодарю Вас за то, что поспешили меня успокоить, но д-р Лейббрандт писал мне и даже прислал копию приговора по делу о запрещении брошюрыI, – так что, читая этот пасквиль, я, по существу, был осведомлен о его судьбе.

Но меня взволновало то обстоятельство, что находятся люди, которые решаются обвинять меня в работе на советскую сволочь. Ведь скорее можно поверить, что я занимаюсь скотоложством, чем принять всерьез такое вздорное измышление, как я – на службе у палачей.

Сегодня прочитал в газетах, что московские заправилы не пустили представителя германского посольства в лагерь Потьму, где сосредоточены немцы. Я в этом месте провел 8 месяцев и оттуда (Боже милостивый, как мне благодарить Тебя!) был отправляем через Франкфурт на Одере, Фюрстенвальде, Эйзенах nach HauseII

Конечно, это чудо! Поэтому и разъяснить невозможно, каким образом меня выпустили. Может быть, Эльфрида Эмильевна и решится сама рассказать Вам кое-что, а нет, так я, при личной встрече, сам поделюсь с Вами…

Я тороплюсь набросать Вам эти несколько строк, чтобы предупредить, что Эльфр. собирается в воскресенье, 2 сентября, вероятно, после обеда заглянуть к Вам, она должна приехать с поездом в 8.25, но отдохнет с пути, приведет себя в порядок, позвонит Вам по телефону и условится о часе встречи.

Я очень прошу Вас передать ей прилагаемую записку.

Сердечный привет всем Вашим

Искренно Ваш Влад. Деспот<ули>

30. VIII. 57