История логики.

Способом существования вещи, или модусом (mode), атрибутом, качеством, называется то, что, будучи понимаемо как находящееся в вещи и не могущее существовать без нее, детерминирует вещь в ее бытии определенным образом.

Видоизменение вещи мы имеем в том случае, когда субстанция рассматривается как детерминированная известным способом.

Имена, которые обозначают вещи, называются существитель-ными (substantifs) или абсолютными (absolus), как, например, «земля», «солнце». Равным образом такими же именами обозначаются модусы, как, например, «теплота», «справедливость», «мудрость». Имена же, которые обозначают видоизменения вещей, называются прилагательными (adjectifs) или относительными (connotatifs), как, например, слова «круглый», «справедливый», «мудрый».

Но наш ум часто разделяет самую субстанцию в ее сущности на две идеи, из которых одну рассматривает как субъект, а другую как модус Так, человек рассматривается как субъект человечности, как «имеющий человечность» (habens humanitatem). Таким образом, получаются так называемые абстрактные субстанции, как, например, «человечность», «телесность», «разумность».

Таким образом, «Логика Пор-Рояля» сводит все объекты нашего мышления к трем наивысшим категориям: к субстанции (например, «тело»), модусу (например, «круглота») и модификации вещи (например, «круглое тело»).

Установив это учение о трех категориях объектов нашего мышления, «Логика Пор-Рояля» считает необходимым дать критику аристотелевского учения о десяти категориях.

Десять категорий Аристотеля относятся также к рассмотрению идей по их объектам, так как это различные классы, к которым Аристотель хотел свести все объекты наших мыслей, включая все субстанции под первую категорию, а все акциденции под девять остальных. Учение Аристотеля о категориях, согласно оценке, даваемой ему «Логикой Пор-Рояля», не только бесполезно, не только не служит образованию суждений, что является целью истинной логики, но, напротив, сильно вредит ему по двум причинам.

Во-первых, вред заключается в том, что на аристотелевскую таблицу категорий смотрят как на нечто твердо установленное, тогда как она является совершенно произвольной. Таблице категорий Аристотеля «Логика Пор-Рояля» противопоставляет философию Декарта, согласно которой во всех вещах мира следует видеть семь основных родов, перечисленных в следующем латинском двустишии:

Mens, mensura, quies, motus,

positura, figura Sunt cum materia cunetarum exordia rerum

Другими словами, согласно философии Декарта, можно дать отчет о всей природе, рассматривая только эти семь объектов: 1) mens (дух, или мыслящая субстанция), 2) materia (тело, или протяженная субстанция), 3) mensura (величина), 4) positura (расположение частиц материи относительно друг друга), 5) figu-га (фигура тел), 6) motus (их движение) и 7) quies (их покой).

Таким образом, здесь мы имеем более развернутую таблицу категорий, из которых первые две являются субстанциями, остальные пять — модусами.

Вторую причину вредности аристотелевского учения о десяти категориях, которая делает это учение опасным, авторы «Логики Пор-Рояля» усматривают в том, что оно приучает людей довольствоваться словами и воображать, будто они знают все, тогда как на самом деле они знают только слова, которые не образуют в уме никакой ясной и раздельной идеи Этот недостаток был присущ, например, Луллию и его последователям.

Примыкая к логике стоиков, «Логика Пор-Рояля» признает идеи двоякого рода— идеи вещей и идеи знаков. Когда рассматривается объект сам по себе, то идея о нем есть идея вещи. Когда же на какой-либо объект смотрят как на представителя другого объекта, то идея его есть идея знака.

Из различных возможных делений знаков «Логика Пор-Рояля» считает наиболее полезными следующие три деления.

I. Есть знаки вполне достоверные (как, например^ дыхание есть знак жизни животного) и есть знаки вероятные (как, напри мер, бледность есть только вероятный знак беременной женщи ны). Большинство смелых, но не основательных суждений проис ходит от того, что смешивают эти два вида знаков.

II. Есть знаки, связанные с самими вещами, как, например,

выражение лица, являющееся признаком переживаемой эмоции,

связано с ней или симптомы болезней связаны с болезнями, зна ками которых они являются. Но другие знаки не имеют такой прямой связи с вещами, которые они обозначают.

Это деление знаков позволяет установить следующие максимы (правила):

1. Нельзя умозаключать точно ни от присутствия знака к при сутствию означаемой им вещи, ни от отсутствия знака к отсутст вию вещи.

2. Возможно, чтобы одна вещь скрывала в себе другую, ибо одна и та же вещь может быть в одно и то же время и вещью и знаком: она может как вещь скрывать то, что она открывает как знак.

III. Следующее деление знаков — на естественные (как, на пример, изображенные знаки, которые или могут иметь некото рое отдаленное отношение к представляемой вещи или не иметь никакого отношения) и искусственные.

Слова суть условно установленные знаки мыслей.