История локомотива

«С того момента, как вершина достигнута и подъем переходит в уклон, вновь учащаются взрывы, машина, везущая поезд, начинает торопиться и в несколько секунд, как молния, слетает по спуску, сопровождаемая беспрерывными взрывами пара, напоминающими отдаленные залпы. В такой момент поезд летит со скоростью в 55–56 километров. Я сидел в открытом первом вагоне, так сказать, над машиной. Картина была потрясающая, я бы сказал даже страшная. Несмотря на то, что погода была совершенно безветренная, нам навстречу несся ураган — с такой скоростью мы рассекали воздух. Но все было в точности рассчитано. В размеренности, с которой работала машина, было нечто такое, что удерживало наши ощущения на грани страха, заставляя все же больше верить в безопасность, чем в катастрофу. Можно проехать от полюса до полюса и не найти ничего более изумительного, чем железная дорога.

«Грохот извержения Везувия и Этны или трепет природы во-время грозы потрясают человека своей грандиозностью и подавляют его. Зрелище же, которое было перед нами, будило в нас лишь чувство гордости и изумления перед силой человеческого гения. Это зрелище таково, что всякое описание его будет беднее действительности. Такая картина величавее и жизненнее всего, что могут сказать порт, художник и философ.

«Вход в туннель, вылет из него потрясают едущих. Громовые раскаты при въезде, внезапный провал в темную ночь, стук и грохот машины в таком узком коридоре — все это вместе заставляет вздрагивать от страха и мгновениями видеть перед собой гибель. При вылете из пропасти, страх сменяется радостным чувством избавления и облегчения.

«Едва ли менее, чем проезд через туннель, волнуют на открытом пути, полным ходом проносящиеся мимо встречные поезда. Почти планетарная скорость движения, кажущееся издали совпадение рельсовых путей, по которым несутся эти метеоры, живо вызывают представление о возможности столкновения со всем его ужасом. Но страх длится только один миг. Увидеть впереди мчащийся навстречу поезд, промчаться мимо него и видеть его удаляющимся — все это дело нескольких секунд.

«Не менее замечательна быстрая езда по «Кошачьему болоту». Нужно обладать большой гениальной изобретательностью, чтобы найти способ проложить рельсы по широко раскинувшемуся непроходимому болоту, на которое до сих пор не мог ступить ни человек, ни зверь без риска погибнуть в мрачных недрах, и проложить их так, чтобы они были способны выдержать вес длинного, тяжелого поезда. Это выше всяких похвал, это нужно занести на скрижали истории как один из величайших подвигов человека. Теперь по этому болоту на много километров тянется ровное полотно дороги, состоящее из свай, фашин и двух тонких железных полос. Дорога ровная, как спокойная поверхность воды, гибкая, как китовый ус, и надежная при Этом, как мрамор. По этому изумительному пути, по этой действительно триумфальной дороге человеческого духа мчатся поезда со скоростью подстреленного оленя».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀«Кошачье болото»

_{[Вид на железную дорогу через Чат Мосс (1831–1833), Генри Пьялл]}

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Вероятно не желая омрачать воспоминаний об этом торжественном дне, автор не упоминает только об одном происшествии, случившемся в конце праздника.

Один из участников торжества, ревностный сторонник железнодорожного строительства, член парламента мистер Гукисон, прощаясь с герцогом Веллингтоном и, не заметив сигналов отправления поезда, попал под колеса вагона. Стефенсон уложил несчастного на «Нортумберлендца», который он вел, и повез его домой, при чем развил неслыханную скорость, поразившую весь мир. Расстояние в 24 километра он прошел за 25 минут, то есть ехал со скоростью в 58 километров, вызвавшей всеобщее изумление.

Паровозы в то время не имели свистков, сигналы подавали рожками. Несчастный случай однако не поставил еще перед администрацией вопроса о более надежных сигнальных средствах. Свисток появился несколько позднее, именно в 1833 году, когда была проложена новая линия между Лейстером и Свеннингтоном.

Вскоре после открытия этой дороги один из поездов наскочил на телегу, нагруженную маслом и яйцами, переезжавшую полотно дороги, направляясь на рынок в Лейстер. Телега была опрокинута и разбита вдребезги. Машинист, правда, трубил в свой рог, предостерегая возницу, но сигнал его не был услышан. Этот первый случай относительно крупной катастрофы на железной дороге вызвал страшное волнение. Дирекция дороги в тот же день созвала совещание, в котором участвовал Стефенсон.