История маленькой революции

Зоя и Ирина росли в одном селе, оттого и повадки имели схожие. Обе были невиданные хохотушки. Их фигуры были одинаково крепкие, как у всех работающих крестьянок в их деревне, и одинаково привлекательные. На лице Зои в солнечный день проглядывались бледные веснушки, а лицо Ирины пятнышки засеяли полностью. Женщин нередко принимали за сестёр: у обеих белые волосы волнами разливались по широким, рабоче-крестьянским, плечам, а серые монгольско-узкие глазки постоянно смеялись.

С Авдотьей Ильиничной, сорокалетней вдовой, коренастой и внешне грубой, Зоя и Ирина встретились на заводе. Сразу сдружившись, Авдотья Ильинична стала для них просто «Дуня». Узнав, что мужа и четверых сыновей Дуни повесили по военно-полевому суду якобы за дестабилизацию ситуации в государстве, Зоя и Ира, так же потерявшие братьев, долго сочувствовали подруге. Перестали они сочувствовать лишь тогда, когда осознали ненужность этого сочувствия. Сердца трёх разгорелись пламенем мести. Тогда-то им и встретилась Тамара.

Поначалу Борис, что называется, «приударил» за Зоей, в которой не сразу разглядел характер сестры. Прижав один раз женщину к стене, он немало удивился, когда Зоя рассмеялась, а потом плюнула ему в лицо. От этого плевка он отшатнулся, как от летящего булыжника, и женщина высвободилась из объятий. Зоя рассказала обо всём Ирине и Авдотье, но не с целью нажаловаться. Следующие две недели женщины, проходя мимо отмахивающегося от насмешливых приветствий Бориса, заливисто хихикали. Зоя, Ирина и особенно Авдотья совершенно не боялись брата Тамары, а вот он их опасался и сторонился (в частности Зою). Постепенно они привыкли к его угрюмому выражению лица при их появлении и захотели познакомиться с ним короче. Так они стали собираться после работы за графинами.

За день до появления Катерины в квартире Алексеевых женщины были в своих сёлах. Они, как и Тихон (с ним Ирина находилась в особенно близких отношениях), активно, но незаметно для помещиков, подговаривали односельчан на противодействие. Они понимали, что одним разом это не кончится, что это – только начало. И они не сдавались.

– Ха-ха! Только не говори, что ты до сих пор не ходишь из-за Мирона в кабак, – Зоя от нахлынувшей весёлости била кулаком по столу и издавала нечеловечески писклявый хохот.

– В кабак? Он теперь без сопровождения только к Кате ходит, – задорно подхватила Тамара. Борис раздражённо закатил глаза и налил в рюмку алкоголь. – Ну, братец, не дуйся! – работница потрепала брата по голове.

– Барышня ваша дурнушка. Давно тебе, Борька, скелеты начали нравиться? – хихикала Ирина.

Авдотья много не говорила и, как самая старшая и ответственная за всех, лишь усмехалась и пила водку, но здесь не промолчала:

– Ёры! Болтливые вы бабы! Девка-то услыхать может.

– Мы-то ёры? – расхохотались Ирина, Зоя и Тамара.

– Ещё какие! Как ослихи ржёте! – Авдотья опрокинула ещё рюмку. – Ты ж, Тома, сколько раз баяла, что акое бесстудие девок обижать, а сами… расщеколды вы, вот кто!

– Расщеколды! – от смеха женщин Авдотья и сама заулыбалась.

– Дунь, а ты посуди: на кой она им теперь? Тома от неё получила всё, что хотела, Боря, кажется, тоже, – Ирина и Зоя озорно переглянулись пьяными глазами.

– Из неё революционерка, как из Бори певец. Толку от неё мало… – размышляла Тамара. – Но права Дуня. Слишком мы с Катей. И я хороша. А что прикажешь делать? Отпускать её нельзя…

– И не надо, – перебил Борис заплетавшимся языком.

Тамара сделала вид, что не услышала его слов.

– Она ведь настучит. Остаётся только прихлопнуть. Дурного она не делает, убирает. Все обязанности выполняет. Зверь я, что ли, ни с того ни с сего стрелять?

– Яко не зверь-то? Ей на том свете было бы краше.

«Вот и Щербаков так говорит… – с досадой подумала Тамара. – Нет. Всё это моя пьяная голова! Катя ещё пригодится».

– Чего вы разбалакались о таких глупостях? – неожиданно возмутилась Зоя. – Какие у тебя планы на фабрику? Мы для того и собрались.

Зоя хлопнула по плечу уснувшую на столе Ирину.

– Маракуша! – вскрикнула Ирина. Спящая Катерина дёрнулась, но не проснулась. – Егда я ещё в тепле и тишине посплю?! Я как переехала в город, так и живу в бараке. Ты видела наш с Зоей барак, Дунечка? Тома-то ходила… Я и тебя водила, вроде… Мильон чад горло рвёт, а я ючусь за пологом! Ещё и мужики повадились приставать. В кости, мол, не хотят без нас. А это хорошо летом, а ежели зимой? Босой по земляному полу!

Заспанная Ирина ещё долго ругалась бы, если бы Тамара не прервала её пылкую речь:

– Говорунья. Когда-нибудь общим трудом мы построим социализм, тогда будут у тебя и свой дом, и своё хозяйство, и всё у тебя будет. Сколько мы обсуждали это? Представь, что через несколько десятилетий людям не придётся горбатиться за станками, чтобы заработать на горбушку хлеба, – воодушевлённо вещала работница.

– И что же, – вмешался Борис, – никто не будет работать, и каждый будет иметь и дом, и хозяйство? – он недоверчиво покосился и потёр сонные глаза. Женщины с удивлением уставились на мужчину.