История Марго

Я смотрела, как она заходит в ванную и закрывает дверь. С той стороны было тихо. Я стояла в коридоре, вслушиваясь в приглушенные голоса Анук и Давида и гадая, слышали они наш разговор или нет. Раздалось журчание, потом звук застегивающейся молнии на джинсах, грохот слива и шум воды из крана. Когда я уже повернулась, чтобы уходить, с громким треском открылась дверца шкафчика. Этот звук всегда заставал наших гостей врасплох. От многолетней влажности и плохой вентиляции дерево разбухло. Мне стало интересно, что ей там понадобилось. Я представила, как она оглядывает кремы, пробники духов, аккуратно сложенные полотенца для рук, старые упаковки тампонов. Личные вещи мы хранили в ванной наверху. Если Брижит нужны были лекарства, здесь она бы их не нашла.

10

– До твоего рождения, – сказала однажды Анук, – твой отец был совсем другим человеком. По выходным он приезжал ко мне на велосипеде и появлялся на пороге запыхавшийся, с пакетом булочек. Любовь оказалась для него откровением. Его сыновья были еще маленькими, поэтому дома у него всегда было дел по горло. Я стала для него отдушиной. Наверное, наши отношения не обременяли его, казались простыми и позволяли проявиться той части его личности, которую он годами подавлял. Твой отец принадлежит к послевоенному поколению, и ему постоянно твердили, что у его родителей почти ничего не было и нет до сих пор, что он обязан начать зарабатывать сразу после школы. Он пошел не по самому традиционному пути: выбрал не бизнес, не юриспруденцию и не медицину, а литературную карьеру. Но при этом он приложил усилия, чтобы стать первым в классе, получил стипендию и в двадцать с небольшим уже мог сам себя обеспечивать. Совсем другое дело – его жена. Он женился на женщине из богатой и образованной семьи. Он как-то рассказал мне, что правилам поведения за столом научился от нее. В ресторане женщина должна сидеть так, чтобы перед ней открывался лучший вид, но лицом к двери – на тот случай, если войдет ее любовник.

Он моложе меня на пять лет. Когда мы познакомились, я боялась, что старею и скоро не смогу танцевать. В резком свете лицо выдавало мой возраст. Тридцать шесть – мне казалось, что это конец света. Я начала больше работать в театре. Играла в “Антигоне”, конечно, – не забывай, что это было еще до “Матери”. Знакомство с ним стало глотком свежего воздуха, второй молодостью, потому что он смотрел на меня с абсолютным восхищением. Я была старше его жены, но ни разу не рожала. Я танцевала каждый день и влезала в одежду, купленную десять лет назад.

Я сказала ему, что из-за танцев вряд ли смогу иметь детей. У меня были задержки, и я никогда не считала нужным предохраняться. Еще подростком я слышала от врачей, что могу так никогда и не забеременеть. Иногда месячных практически не было. Сначала гормональный сбой, а потом еще и неправильное питание. Я должна была столько всего успеть за день, что мне было не до еды. Репетиции, пробы, танцы, встречи с твоим отцом. Я ела булочки, которые он мне привозил. От езды на велосипеде они всегда мялись, а бумага становилась прозрачной от жира.

Я была уже почти три месяца беременна тобой, когда узнала об этом. Это меня потрясло. Мой врач заявил, что это чудо. “Мадам, – сказал он, – в вашем возрасте риски высоки, особенно риск развития синдрома Дауна. Вы уже немолоды. Насколько я знаю, очень немногие женщины рожают так поздно”.

Какая наглость! Мне было тридцать девять. Он принялся отчитывать меня за то, что я не родила до тридцати. “Вам повезло, что это не менопауза”, – сказал он.

Твоего отца эта новость потрясла. Через несколько недель у него начали выпадать волосы, на руках и ногах появилась сыпь. Он стал бывать у меня реже, как будто, избегая меня, пытался не замечать, как я раздаюсь вширь. Очень долго, когда я надевала свободную куртку и прикрывала живот объемным шарфом, даже не было видно, что я беременна.

Я решила поехать к родителям. Мы с ними виделись только на Рождество и на их дни рождения. Я позвонила им, сообщила о своей беременности и сказала, что приеду в гости на несколько дней. Неподалеку как раз устраивала свадьбу моя подруга детства.

Твои бабушка и дедушка уже вышли на пенсию и жили в маленьком городке в Бургундии, в двух часах езды на поезде от Парижа. Я уселась поудобнее и привычно положила руки на живот, и это было прекрасно – чувствовать твою твердость и округлость. Ты казалась мне инопланетянкой, и временами было даже страшно представлять, что в моем теле живет другое существо. Иногда мне хотелось вывернуться наизнанку, чтобы посмотреть на тебя.

Я прислонилась головой к окну и заснула. Меня разбудил голос, объявлявший, что поезд подъезжает к станции. Вставая, я ощутила первый толчок. Это было очень странно – неподконтрольное мне движение у меня внутри. По спине побежали мурашки, и я чуть было не рассмеялась прямо в поезде. Я ждала нового толчка, и он последовал за первым, но оказался слабее. В предыдущие недели я чувствовала твои шевеления, но по сравнению с этим они были едва заметны. Ты была активной. Сильной.