История мировой литературы. Древний Ближний Восток

Без Энлиля, Могучего Утеса,
Не выстроен город, не заложен поселок,
Не выстроен хлев, не заложен загон,
Вождь не возвышен, жрец не рожден.
…Глубоководные рыбы в тростниковых зарослях
икру не мечут,
Небесные птицы на земле просторной не вьют гнезда,
В небесах грозовые тучи не раскрывают пасти.
На ниве и в поле пестрый ячмень не колосится,
В степи – краса ее – злаки и травы не зацветают,
В садах деревья тяжелых плодов не рождают.
…Корова в хлеву не приносит теленка,
Овца в загоне не приносит ягненка,
Люди, что множатся постоянно,
Не изливают семя в слиянье… [102–103]

(«Энлиль! Повсюду могучие кличи его…

»)

В мифах об Энлиле впервые сформулирована концепция творящего слова, которая затем особенно четко будет выражена в библейских текстах: творение мира Словом Божьим. Уже в шумерских поэмах и гимнах божественное слово наделено особой созидательной силой: «Твое несравненное Слово! Могуче оно! Как небеса оно! Как туча оно! // По Слову твоему Ануннаки-боги[283] создают плодородие!» [103].

Энлиль породил очень почитавшегося в Шумере (особенно в Уре) бога луны Нанну (он же – Зуэн – «лунный серп»; по-видимому, отсюда аккадское Суэн, а затем – Син), который изображался в виде быка с бородой и рогами из лазурита (по представлениям шумеров, священного камня, из которого сделаны также дворцы небесных и подземных богов). В свою очередь детьми Нанны явились бог солнца Уту, мудрый и справедливый судья, следящий с вышины за соблюдением законов (центром почитания Уту был город Сиппар), и его божественная сестра, царица небес Инанна, богиня любви, плодородия и раздоров, олицетворением которой была планета Венера (центром почитания Инанны был город Урук, в котором чтили и бога Ана; в некоторых версиях мифов Инанна называется дочерью Ана).

До нас дошла поэма о рождении (точнее, зачатии) бога луны Нанны и о спуске его родителей – Энлиля и Нинлиль в подземное царство. Произведение, условно названное исследователями «Энлиль и Нинлиль» (собственно шумерское название по первой строке – «Связь земли и неба город…» [61]), сохранилось от начала 2-го – 1-го тыс. до н. э. в трех версиях – старовавилонской, средневавилонской и нововавилонской, но создано было, безусловно, гораздо раньше, о чем свидетельствуют архаические архетипы, представленные в тексте. Поэма очень ярко демонстрирует особенности шумерского представления о богах, о царстве мертвых и о своеобразном равновесии «верха» и «низа». Она проливает свет на происхождение подземных богов и содержит одну из древнейших версий распространенного сюжета о спуске в царство мертвых и выходе оттуда, т. е. умирании и воскресении, – сюжета, многообразно представленного в шумерской мифологии и литературе и являющегося метафорой вечного круговорота природы: жизнь – смерть – жизнь. Поэма также зафиксировала – быть может, впервые – распространенный в фольклоре и литературе мотив запрета и его нарушения.

Первая попытка восстановить содержание мифологической поэмы «Энлиль и Нинлиль» была предпринята С. Н. Крамером в первом издании его книги «Шумерская мифология» (1944). Затем существенные пояснения были внесены в 1946 г. Т. Якобсеном, а в 1952 г. во время раскопок в Ниппуре была найдена еще одна табличка с текстом, позволившая заполнить многие пробелы[284]. Поэма открывается хвалой городу Ниппуру, через который осуществляется «связь земли и неба» (в тексте показательны повторы-эпифоры, параллелизмы и простейшие глагольные рифмы):

Связь земли и неба город, и мы живем в нем.
Ниппур-город, воистину город, и мы живем в нем.
«Пальмовой Ограды» город, и мы живем в нем.
Там «Женский Поток», поток светлоструйный, бежит.
«Виноградная Пристань», городская пристань, стоит.
И «Соседняя Пристань», причальная пристань, стоит.
Там «Медовый Источник» водой своей сладкой поит.
Там «Княжий Поток», чьи сверкают воды, течет.
А полям, что протоки его орошают,
по сотне саженей им счет идет. [61]