История моей любви

— О том, что мои родители так умеют жить, что своему ребенку, то есть мне, они сумели создать и правильное детство, и юность, — и все-таки не удержался: — Что вряд ли сумеет обеспечить своему ребенку мать-одиночка, — и повторил поспешно: — Ты тоже не обижайся: разговор у нас откровенный и о самом серьезном, так?..

— Правильно, — и чуть усмехнулась: — Спрашивай уж…

— Аборты разрешены государством, многие женщины их делают, а почему ты не хочешь? — стремительно сказал он, еще сильнее сжав лежавшие на столе кулаки.

— Разрешены… Только я-то никак не могу решиться… убить своего ребенка.

— Да ведь его еще нет!

— Нет, есть!

— Как это?

— Ну, чувствую я… Даже не физически, а умом, душой, что ли.

— Что же ты чувствуешь, если не секрет?

— Придется мне еще раз попросить тебя: не забывай уж ты, что у нас с тобой разговор сейчас идет откровенный и о самом главном, как ты же сказал, и старайся не мелочиться, оставайся мужчиной!

— Пардон!.. Так что же ты чувствуешь?

— Что у меня будет ребенок.

— Не понимаю!

— Ну, вроде как живой он уже для меня, понимаешь?.. Ну, вроде даже как мы с тобой, хоть он на белый свет еще и не появился, понимаешь?..

— Не сердись, но — нет, не понимаю.

Я помолчала, чувствуя уже опять ту же вязкую усталость, потом пожала плечами:

— Действительно, может, тебе время надо, как мужчине?.. — Но вдруг вспомнила Белова, Патронова, Лешу: да просто невозможен был бы такой разговор с каждым из них, окажись они на месте Игоря! Они были бы просто рады будущему ребенку, как радуется ему каждое живое существо!.. И спросила так мягко, как только могла: — Не кажется тебе наш разговор вообще противоестественным?

— Почему? — И сразу же опять по-преподавательски уверенно сказал: — Разве не наша обязанность серьезно подумать, какую жизнь мы готовим будущему ребенку?

— Что я могу возразить?.. Опять правильно! Ты только скажи мне честно: любишь ты меня?

— Люблю! Ты же знаешь.

— Пусть в наваждении мы с тобой находились, когда… у нас с тобой это случилось, то есть потеряли оба мы головы! Пусть и весь этот медовый месяц как в чаду прожили! Но ты был счастлив?

— Конечно!

— Вот и я!.. А теперь настало время следующего этапа нашей любви, вот и все. Такого же естественного, как и первый, но все той же любви. Может быть, даже более радостного, чем первый! Так уж тысячелетиями жизнь устроена, а ею многократно все проверено-перепроверено и подтверждено, что это правильно, так зачем же нам с тобой ломать этот естественный ход? Только потому, что какой-то период нашей жизни будет чуть потруднее, чем предыдущий? Так это не причина, это, прости меня, просто смешно!

— Так-то оно так…

— А привыкнуть тебе нужно — привыкай. — И не удержалась: — Только так привыкай, чтобы я сама не передумала!

— Ты?.. — Он недоверчиво усмехнулся.

— Я!

— Тогда поясни, что это значит — так привыкай?..

— Естественно привыкай, как это мужчине и будущему отцу положено. — Все-таки усмехнулась! — Если это вообще им положено, привыкать-то?.. — И не удержалась, пояснила: — Ведь дышать человеку не надо привыкать, так?

Что-то новое было сейчас во взгляде Игоря, так он на меня еще никогда не смотрел… И любопытство, но и уважение было сейчас в его глазах; впервые уважение, как к равному. Хоть оно и неспособно было, конечно, прогнать из его глаз всегдашнюю их настороженно-трезвую расчетливость.

— По-твоему, ожидание ребенка, желание иметь его так же естественно для человека, как желание дышать? — удивился он.

— Если мужчина, настоящий мужчина, любит женщину, и по-настоящему ее любит, для него будущий ребенок — просто естественное продолжение любви. Все той же любви, и ничего больше! — И не утерпела, усмехнулась: — Человечество давно вымерло бы, если бы каждая молодая пара сызнова была вынуждена к деторождению привыкать.

Он будто поприсматривался еще ко мне, потом проговорил тихо и удивленно:

— Повзрослела ты как-то разом… Мне обо всем этом подумать и в голову еще не приходило.

— Вот и пришло.

— А?..

— Сам не заметил, как пришло.

— Ах ты черт!.. — Он засмеялся и тотчас забеспокоился снова: — А как же… — И замолчал поспешно.

— Что — как же?.. Я больше помогать тебе в этом не буду.

— В чем это?

— Не буду больше угадывать да подсказывать, что ты должен сказать.

— Должен?

— Да!

Игорь улыбался недоверчиво-хитро:

— А что я хотел спросить?

— Про заявление о регистрации брака ты хотел спросить.

— Да! Ну?..

— Что — ну?.. Я ведь сказала уже, что больше подсказывать не буду!

— Знаешь, а я, кажется, понял, чем ты Вадиму понравилась, да-да!..

— На этот раз ты меня опередил.

— Умный, взрослый и надежный ты человек, вот чем!

— Спасибо!

— И я, кажется, действительно надежную жизнь с тобой проживу, а?.. — спросил он вдруг точно у самого себя и удивился с подкупающей искренностью: — Вот ведь как все обернулось-то, а?

Я молчала и смутно еще чувствовала, как все происходящее сильнее и сильнее отдаляет Игоря от меня. Чувствовала и боялась этого, но даже пальцем шевельнуть, как говорится, почему-то не могла. Только тоже впервые в жизни я так по-новому молчала.

— А жить где мы будем? — вдруг спросил Игорь.

— А вот здесь же и будем.