История моей жизни. Записки пойменного жителя (сборник)

Если бы я не был ходоком от коммуны, я, пожалуй, остался бы хотя лето прожить в Сибири, чтобы более основательно рассмотреть сибирскую жизнь. Но этого нельзя было сделать: мои коммунары с нетерпением ждали меня, надеясь, что как только я вернусь, они тронутся в путь, в «обетованную землю». Мне тяжело было сознавать, что придется их разочаровать.

Не остался я также и в Вятке, где Сидоров обещал меня устроить. Вернувшись домой, я собрал коммунаров и сделал им доклад о положении дел. Я старался их убедить, что переселяться нам из своего места нет надобности, что нигде нет молочных рек с кисельными берегами. Нарисовал, как умел, картину бедственного положения переселенцев в Сибири.

Пока я ездил, состав коммуны увеличился до 115 едоков. Несмотря на мои увещевания, некоторые из коммунаров все же уехали в Сибирь по-единоличному, распродав все свое хозяйство. Через год они вернулись, что называется, босы и наги.

Избач

Как уже говорилось, у себя дома мы организовать общее хозяйство не могли, так как члены коммуны были не только из разных деревень, но и из разных сельсоветов, поэтому получить землю в одном месте было нельзя. Коммуну пришлось распустить.

Перед поездкой в Сибирь я перевез в свое хозяйство свояка[385] с его семьей. Он тоже вступал в коммуну, но я вводил его в свое хозяйство еще до ее организации, имея в виду передать ему впоследствии свое хозяйство: сам я решил в любом случае больше в хозяйстве не работать.

Теперь, когда дело с коммуной не получилось, я решил искать себе занятие вне сельского хозяйства, поэтому уговорил свояка оставаться у нас на Юрине, и он согласился.

Когда я перед поездкой в Сибирь был по делам коммуны в Райисполкоме[386], председатель его Виноградов уговаривал меня не ездить в Сибирь, а распустить коммуну и идти к ним служить, говоря, что из коммуны все равно ничего не получится. Помню, я ему ответил: «Нет, раз с объявлением НЭПа социализм в масштабе всего государства отодвигается на неопределенное время, я хочу его создать хотя бы в миниатюре, чтобы все же пожить в социалистическом хозяйстве», — «Ну ладно, — говорит, — поезжай, попытай, а если дело не выйдет, то приходи к нам служить».

Узнал он меня при таких обстоятельствах. Однажды в райцентре — Богоявлении[387] — был диспут безбожников с попом. Я на него попал случайно: привозил Федьке продуктов, он тогда первую зиму ходил в семилетку. Одет я был в балахон, сукманные штаны и лапти — потому что другой, лучшей одежды тогда у меня не было. Все же остальные, собравшиеся на диспут, не только служащие, но и крестьяне были одеты в хорошие черные костюмы, поэтому я чувствовал себя неловко, старался держаться в сторонке. Но слушал внимательно.

Вводный доклад делал Шушков Илья Васильевич. После него на трибуну поднялся поп Заплатин. Выглядел он пророком-проповедником: был худощав, строен, говорил с артистическими жестами, толково и красиво. Несмотря на популярность Шушкова среди крестьян Богоявленской волости и то, что на диспут собралась сравнительно передовая, мыслящая часть крестьянства, поп своим красноречием начал заметно склонять симпатии части аудитории на свою сторону и чем дальше, тем более уничтожающе громил докладчика. Он цитировал средневековых и более поздних ученых и, сопоставляя их с «учителишкой» Шушковым, восклицал: «Вот этот недоучка, учителишко вздумал отвергать то, что признавали и во что верили эти великие люди, создавшие мировую науку!»

Я не мог спокойно сидеть на месте. Мне страшно хотелось оборвать наглого попа, но я никогда не говорил речей и от природы был застенчив, поэтому о выступлении с трибуны нечего было и думать, только бы осрамился. Но и терпеть не хватило сил, и я, уловив подходящий момент, крикнул: «Гражданин Заплатин! Вы говорите так, как будто перед Вами студенты, а ведь здесь только малограмотные и неграмотные крестьяне вашего же прихода, перед которыми вы, попы, обычно говорите о рае и аде, об ангелах и чертях, о Страшном суде и Антихристе. Почему же Вы здесь не говорите в том же духе? (А надо заметить, что он в своей речи признал абсурдность рая и ада, сказав, что человек за добрые дела получает награду при жизни в виде духовного удовлетворения, а за злые — наказание, угрызения совести.) Вот скажите, к примеру, гражданин Заплатин, как это может быть, что при современной технике судостроения немыслимо построить такое судно, которое вместило бы все виды животных, а во времена Ноя это было возможно?»