История моей жизни. Записки пойменного жителя (сборник)

…Наш хуторской пастух Стёпка в то лето как-то раз не пригнал домой нескольких телят. Среди тех телят был и нашей семьи бычок. Хуторские бабы велели Стёпке, чтобы он потерявшихся телят нашёл и пригнал домой. Я и ещё двое парнишек, моих сверстников, увязались за пастухом. Беглецы быстро обнаружились в кустарнике скотиньего выгона. Стёпка, видно, со злости так нахвостал телятам зады своим длинным кнутом, что те, задрав хвосты кверху и выбрасывая из-под ног комья земли, сразу ошалело поскакали в сторону хутора.

Стоял тихий летний вечер. Солнце огненной сковородой висело над синевато-лиловым лесом за далью хутора. Томящая духота манила к прохладе. Мы вышли к Чёрному мысу, встали у кромки обрыва.

Вдруг пастух Стёпка громко сказал:

— Глядите, какой-то дьявол в воде полощется.

С того вечера прошло много лет, но я до сих пор отчётливо помню тогда увиденное. На тихой поверхности воды, отражающей все краски вечернего неба, прямо напротив нас, у обрыва реки, действительно полоскался какой-то зелёно-бурый дьявол. Он то с шумом разворачивался на поверхности, то уходил в глубину воды, то снова возвращался наверх, высовывая из воды округлую голову, похожую на тележное колесо. Казалось, что, когда дьявол высовывал из воды голову, возле неё торчал какой-то отросток. И так тот дьявол выходил из воды раза три. Потом всё стихло. Лишь одни волны от места его полосканья кругами расходились по воде во все стороны и, достигнув берега, лязгали у заплеска. Мы с мальчишками только ахали от удивления и не могли понять, что это такое было. Потом Стёпка, который был старше нас, сказал, что это, заглатывая какую-то крупную рыбину, полоскался в воде сом. Купаться возле Чёрного мыса мы испугались: по словам Стёпки, сом-великан мог заглотить даже ребёнка.

От своего отца Ивана Никаноровича, который сам никогда не врал и другим не велел, я слышал рассказ о том, как одна мологская баба запорола навозными вилами гиганта-сома.

Было это в тридцатых годах сразу после весенней водополицы в деревне Залужье, что стояла выше по течению Мологи на её правом берегу, верстах в четырех от Борисоглеба. При спаде вешней воды, когда Молога и Шексна врезались в свои привычные берега, жители поймы спешили в первую очередь заняться скотиной. На обнажённую от вешней воды землю с лабазов и поветей, с плотов и настилов сгонялись лошади, коровы, овцы и другая крестьянская живность. Скотина радовалась уходу воды, радовалась земле-кормилице. Многие жители пойменских деревень часто загоняли скотину в огороды, обнесённые высоким частоколом. В них животные паслись по нескольку дней, а на ночь их загоняли во дворы. И вот в деревне Залужье произошёл такой случай.

Рано утром, сразу после водополицы, одна баба вышла из избы и зашла в свой огород. Один угол огорода находился в низине, в том углу ещё стояла вода. Женщине показалось, что в ней кто-то хлюпает. «Неужели я вчера не загнала из огорода во двор поросёнка?» — подумала хозяйка и пошла в тот дальний угол огорода поглядеть. Подойдя ближе, она увидела в канаве между прошлогодними грядами голову животного, не похожего, однако, на поросёнка и даже на овцу. Баба, видно, была не из пугливых, вернулась к дому, взяла стоявшие навозные вилы и, подойдя к прежнему месту, со всего размаху вонзила вилы в спину тому животному. Оно оказалось многопудовым сомом.

Тот сом в большую воду зашёл из реки в огород, благо, он был невдалеке, а когда вода убыла, не нашёл выхода из огорода: не пустил его частокол. Так оказался сом в огороде, в ловушке. Тогда почти все жители Залужья отведали сомятины и хвалили бабу за её находчивость и ловкость.

В жаркие дни лета коровы и телята прибрежных мологских деревень любили выходить из своих скотиньих выпасов к реке. Они с жадностью пили чистую речную воду, искали возле реки защиты от нещадно жаливших паутов, оводов и слепней. Коровы, спасаясь от множества насекомых, подолгу стояли по брюхо в воде, размахивая хвостами и охаживая ими свои спины.

Над рекой насекомых было меньше, чем на прибрежных лугах и скотиньих выпасах, поэтому коровы с телятами чувствовали себя здесь спокойней.

В один год среди коров на реке произошел такой случай. К одной из них подплыл большой сом и начал сосать её вымя. Выдоив из коровы молоко, сом с мелководья реки ушёл в глубину воды. На второй день, когда коровы вновь пришли к реке и забрели в воду, случилось то же самое. Корове понравилась сомовья дойка. С тех пор, когда она вместе со стадом выходила к реке, то становилась на то место в воде, куда подплывал сом. Это заметил пастух и стал наблюдать за коровой. Сомовья корова в то лето больше недели приходила домой с пустым выменем. И вот в один из дней, когда корова, как всегда, стояла по брюхо в воде, вдруг возле неё что-то взмуливается. Пастух рассказал об этом в деревне. Через несколько дней на месте водопоя был неводом пойман двухпудовый сом.