История моих бедствий

Итак, столь же откровенно признаем, что если у Матфея и Иоанна написано, что господь был распят в шесть часов, а у Марка[238] – в три, то это была ошибка переписчика – шесть часов было написано и у Марка, но многие думали, что вместо греческого знака эписима там стоит гамма[239]. Здесь была допущена ошибка переписчика подобная тому, когда написали вместо Асафа – Исайю. Ведь мы знаем, что церковь в своей массе составилась из несведущих язычников. И когда они читали в евангелии: «Да исполнится то, что написано у пророка Асафа», тот, который первым переписывал евангелие, стал говорить: «Кто такой пророк Асаф? Народу он не известен». И что же он сделал? Он совершил ошибку, желая исправить неверное.

Нечто подобное мы скажем и в отношении другого места у Матфея. Он говорит: «Он взял тридцать сребреников, цену оцененного, как написано у пророка Иеремии». Но мы нигде не можем найти этого у Иеремии, однако встречаем это у Захарии[240]. Вы видите, следовательно, что здесь была такая же ошибка, что и выше.

Итак, если и в евангелиях нечто было испорчено в результате невежества переписчиков, то что же удивительного, если это иногда имело место также и в сочинениях позднейших отцов, авторитет которых несравненно меньше? Следовательно, если кое-что в сочинениях святых случайно кажется несогласным с истиной, то будет благочестивым, соответствующим смирению, а также долгом любви, которая всему верит, на все надеется, все переносит и с трудом подозревает о пороках тех, которых любит, верить тому, что это место писания является неверно переведенным или испорченным, или признаться, что мы его не понимаем.

Я полагаю, что столь же много внимания должно обращать и на то, не является ли высказанное в сочинениях святых пересмотренным ими самими в другом месте и исправленным после познания истины, как это во многих случаях делал блаженный Августин; или — не высказали ли они своего суждения скорее в соответствии с чужим мнением, нежели со своим собственным, подобно Экклезиасту, приводящему во многих местах противоречащие суждения различных лиц и даже считающемуся путаником, согласно свидетельству блаженного Григория в четвертом из его «Диалогов»; или не ставили ли они этого при исследовании скорей в виде вопроса, нежели давали ему твердое определение, подобно тому, как утверждает вышеназванный достопочтенный ученый Августин. Он сделал это в своем «Буквальном истолковании бытия», упоминая об этом своем труде в первой книге своего «Отречения» следующим образом: «В этом произведении больше было поставлено вопросов, чем найдено ответов, и из того, что было найдено, меньшее было установлено твердо, остальное же высказано, как подлежащее дальнейшему исследованию».