История моих бедствий

Учитывая все это, церковь жестоко преследовала вагантов, создателей и носителей антицерковной поэзии. В церковных постановлениях их творчество рассматривалось как «бесстыдное» и «безумное», а сами ваганты клеймились как люди, ведущие порочный и беспорядочный образ жизни. Являвшиеся своего рода связующим звеном между школьными магистрами, выступавшими против безоговорочного авторитета церкви, и народными массами, с которыми во время своих бесконечных странствований они постоянно соприкасались, ваганты были весьма опасны для католической церкви. Вот почему, обращая внимание папы на эту опасность и требуя принятия срочных мер, Бернар писал: «Почти по всей Галлии, в городах, деревнях и замках, не только в школах, но и на перекрестках дорог, и не только образованные или зрелые, но и юные, простые и заведомо невежество венные школяры рассуждают относительно святой троицы...»[453].

Чрезвычайно большой интерес для понимания того, что представляли собою приверженцы Абеляра, имеет фигура его ближайшего ученика – схоластика Беренгария. Беренгарий выступил со своей «Апологией»[454] после Сансского собора и утверждения его приговора папою, т. е. в тот момент, когда Бернар Клервоский и другие участники собора торжествовали полную победу над Абеляром и полагали, что теперь уже навсегда отняли у него многочисленных учеников и последователей. И однако это было не так. «Апология» Беренгария, в которой он подверг Сансский собор беспощадной и едкой критике, очень быстро распространилась во Франции и Италии – обстоятельство, показавшее, что и вторичная расправа над Абеляром не уничтожила его нежелательного для церкви влияния на учащуюся молодежь.

Время и место рождения Беренгария неизвестны. Можно лишь только предполагать, что по месту рождения и воспитания или по месту своей дальнейшей деятельности Беренгарий имел отношение к Севеннской области. До собора в Сансе Беренгарий, являвшийся одним из ближайших учеников Абеляра, жил, по-видимому, в Париже. Во время Сансского собора он был еще совсем молодым, хотя содержание «Апологии» ясно свидетельствует о том, что ее написал человек, уже вышедший из ученического возраста. Значительно определеннее данные о том положении, которое занимал Беренгарий. В «Апологии» он прямо называет себя схоластиком, т. е. школьным магистром, а в одном из более поздних посланий к епископу Манда – мирянином. Таким образом, Беренгария можно считать типичным представителем той общественной прослойки, к которой принадлежали магистры городских нецерковных школ, ваганты и другие близкие к ним представители зарождавшейся городской культуры. О чисто мирском направлении мышления Беренгария свидетельствует и все содержание его «Апологии» – этого раннего публицистического произведения, непосредственно связанного с современными событиями и насыщенного духом борьбы. Значение антицерковного памфлета Беренгария очень велико. Появление и распространение этого памфлета свидетельствовало, что во Франции возникла такая общественная прослойка, представители которой уже начали обращаться к перу, как к единственному доступному им роду оружия.

Памфлет Беренгария строен по композиции, обнаруживает выдающуюся для XII в. эрудицию его автора и показывает его незаурядные сатирические способности. Язык «Апологии» – образный, острый, изобилующий неожиданными сравнениями. Памфлет делится на две части. Первая посвящена описанию Сансского собора, вторая – критике главного организатора этого судилища – Бернара Клервоского. Видимо, Беренгарий стремился вызвать симпатии общественного мнения по отношению к Абеляру не путем защиты его взглядов, а путем разоблачения закулисной стороны собора и дискредитации его участников. Отсюда особенное внимание Беренгария к предварительному совещанию, состоявшемуся перед заседанием собора, и те резкие выпады против самых видных представителей католического клира, и особенно Бернара Клервоского, которыми изобилует «Апология».

Очень важно отметить, что эта критика перерастает у Беренгария в критику папства и папской курии. Резко осуждая папу за его безоговорочное согласие с решениями Сансского собора, Беренгарий столь же резко отзывается и о римских кардиналах, которые, как он пишет, научились в папской курии любить не бога, а золото. Заявление Беренгария весьма интересно, ибо оно свидетельствует о несомненной идейной связи Беренгария с Арнольдом Брешианским, находившимся в то время во Франции, я о близости Беренгария к голиардам, высказывавшим те же мысли в своих сатирических стихотворениях. Общее оппозиционное по отношению к католической церкви настроение самых близких учеников Абеляра несомненно, как несомненна и связь этого настроения с антицерковной и антипапской проповедью городских еретиков.