История мусульманского мира. Век халифов. Монгольский период

Вельможи сначала не могли прийти к согласию по поводу наследника и только после больших колебаний выбрали брата усопшего правителя Гайхату. До того времени он служил в качестве верховного комиссара в Малой Азии и теперь вступил в столицу как ведущий кандидат. Такой выбор следует считать неудачным, поскольку Гайхату был даже более некомпетентным, чем его брат. Его нерешительность была настолько сильна, что он не мог поступить строго с мятежниками или преступниками. Он ненавидел отправлять людей на казнь, даже преступников. В попытке исправить плачевное финансовое положение, которое возникло во время правления Аргуна, он последовал китайскому примеру и ввел бумажные деньги. Он выпустил купюры, на которых были надписи на китайском, персидском и монгольском языках, и ввел их в обращение как законное платежное средство. Однако никто в Персии не принял эти незнакомые и необычные деньги. Рынки опустели, запасы продовольствия исчезли из городов, а в пригородах появились банды грабителей. Вся общественная жизнь замерла. Дезорганизация достигла такого масштаба, что через шесть месяцев весь проект с бумажными деньгами был отменен. В северо-восточной провинции Хорасан, где правил старший сын Аргуна, Газан, его даже не пытались начать. Разумеется, теперь финансовая система была окончательно разрушена, а новые стычки на Кавказе стали дополнительным ударом по правительству Гайхату. Поэтому неудивительно, что в 1295 году разгорелось восстание, выражающее протест против разрушения властных структур и сдвиг в общественном мнении. В предыдущее десятилетие среди монголов и даже среди правящей семьи начал быстро распространяться ислам: ему симпатизировало немало принцев. Новые и старые тенденции находились в конфликте друг с другом, но все они были против Гайхату, который был свергнут в марте 1295 года и тотчас казнен. Его дальний родственник Байду, который возглавил старый буддийский элемент, не смог продержаться долго. Через несколько месяцев он умер, и 9 ноября 1295 года в Тебризе на трон взошел Газан. Ему было 24 года.

Это событие явилось поворотным пунктом в истории монгольского государства в Иране, поскольку сразу после восхождения на трон Газан формально принял ислам и все последующие правители Персии оставались верными этой религии. Однако, став мусульманином, Газан не мог избежать еще одного выбора: ему предстояло выбрать между двумя версиями ислама. Он предпочел суннитскую доктрину и тем самым систему, которой придерживалось большинство его подданных. Несмотря на это, он не преследовал шиитов с фанатизмом, который так часто демонстрировали строго суннитские правители на протяжении всей истории ислама. Он заверил их в терпимости и во многих случаях придерживался старого монгольского обычая: живи сам и дай жить другим. Возможно, не будет ошибкой приписать эту политику симпатиям, которые он, безусловно, испытывал к шиитам, несмотря на официальное принятие им суннизма. Так, он активно поддерживал различные шиитские институты и посещал шиитское святилище в Карбале (Кербеле). После принятия Газаном ислама положение буддизма в обществе стало уязвимым. Многие монголы уже приняли ислам, и другие тоже следовали за ними. Сторонников буддизма осталось очень мало. Буддистские храмы превращались в мечети, бывшие мусульманские владения возвращали их хозяевам, и буддистские священники, которых в стране осталось мало, были лишены всех своих привилегий. Для христиан последствия тоже были серьезными. Им пришлось заплатить за свои недавние свободы страданиями от рук соотечественников-мусульман. Беспорядки начали распространяться так широко, что Газан решил вмешаться и запретил дальнейшее насилие. Между тем пришел конец некогда огромному влиянию несторианского патриарха Ябалаха III, который даже на короткое время был заключен в тюрьму. Он сумел предотвратить еще большие опасности, грозящие его церкви, но несторианство пришло в упадок даже в стране его зарождения. Его сторонники перешли в ислам или удалились в неприветливые горы над верхним течением Тигра, где несторианская церковь сохранилась до наших дней. В последующие десятилетия почти все монголы отказались от христианской веры. Приняв ислам, они стали одной веры с иранскими тюрками, которые долгое время были твердыми мусульманами, и, когда два народа перестала разделять религия, они составили новую общность людей, чьим повседневным языком стал тюркский. В начале XIV века различные тюркские племена, которые вместе с вновь прибывшими образовали основу нынешнего тюркоговорящего элемента в населении Персии, начали обретать определенную форму. Провинция Азербайджан, которая, как центр власти ильханидов, стала главным объектом тюрко-монгольской колонизации, осталась тюркоговорящей, а монгольский язык окончательно уступил место тюркскому. И в дальнейшем любая ссылка на «монгольское» государство в Персии должна использоваться с оговорками.