История науки о языке

Говоря о философско-лингвистических концепциях XVIII в., называют и сочинение упомянутого выше крупнейшего английского экономиста Адама Смита «О первоначальном формировании языков и о различии духовного склада исконных и смешанных языков», опубликованное в 1781 г. Считая, что знаки первоначального языка использовались для энергичного, зачастую побудительного сообщения о событии, происходящем в момент речи или ощущаемом как актуальное, Смит предполагал, что на ранних этапах развития слово и предложение существовали синкретично. Особо отмечают тот факт, что английский мыслитель указывал, что в ряде европейских языков происходил процесс стирания окончаний (перехода от синтетического строя к аналитическому по позднейшей терминологии), увязывая последний со смешением языков. Позднее, уже в XIX в., названная проблематика заняла большое место и у многих языковедов (братья Шлегели, В. фон Гумбольдт, А. Шлейхер и др.), предлагавших различные типологические классификации (о чем будет подробнее сказано ниже).

Философский подход к языку поставил перед учеными XVII–XVIII вв. еще одну проблему, заслуживающую отдельного рассмотрения – вопрос о возможности создания «идеального» языка, свободного от недостатков языков обычных.

Естественные и искусственные языки в лингво-философских концепциях XVII–XVIII веков

Обращаясь к изучению человеческой коммуникации, ученые Нового времени неоднократно отмечали, что существующее в мире многоязычие представляет собой большое неудобство, преодоление которого будет в значительной степени способствовать прогрессу человечества и установлению «мировой гармонии». С другой стороны, во всех реально существующих языках имеются всякого рода исключения, нарушения «правильности» и т. д., что затрудняет пользование ими и делает их достаточно несовершенным средством общения и мышления. Поэтому настала пора освободить человечество от проклятия «вавилонского столпотворения» и вновь объединить его неким общим, отвечающим требованиям науки языком, причем наметились различные пути его создания.

Чисто эмпирический подход предлагал один из основоположников науки Нового времени Френсис Бэкон (1561–1626). По его мнению, было бы целесообразно создать нечто вроде общей сравнительной грамматики наиболее распространенных европейских языков, отражающей их достоинства и недостатки, а затем выработать на этой базе путем согласования общий и единый язык для всего человечества, свободный от недостатков и впитавший в себя преимущества каждого, что позволит ему стать идеальным вместилищем человеческих мыслей и чувств. С другой стороны, Бэкон указывает, что наряду с естественным языком в функциях последнего можно использовать и другие средства, которые воспринимаются органами чувств и обладают достаточным количеством различительных признаков. Таким образом, языковые знаки (слова) подобны монетам, которые способны сохранять основную функцию платежного средства даже независимо от металла, из которого они сделаны, т. е. обладают условным характером.

Рассматриваемую проблематику затрагивал и крупнейший французский философ Рене Декарт (1590–1650)[22], взгляды которого сыграли особенно большую роль в развитии лингвистических идей рассматриваемой эпохи. Свои взгляды Декарт изложил в письме к аббату Мерсенну (1629), приславшему ему проект неизвестного автора, касавшийся универсального языка. Критикуя последний, Декарт отмечает, что основное внимание следует уделять грамматике, в которой будет господствовать единообразие склонения, спряжения и словообразования, записанных в словаре, при помощи которого даже не слишком образованные люди смогут научиться пользоваться им за шесть месяцев. Однако не довольствуясь чисто практическими аспектами создания всеобщего языка, Декарт выдвигает идею о том, что он должен быть основан на философском фундаменте. А именно: он должен обладать такой суммой исходных понятий и отношений между ними, которые позволили бы в результате формальных операций получать истинное знание. Иначе говоря, необходимо найти и исчислить те исходные неразложимые идеи, из которых складывается все богатство человеческих мыслей. «Этому языку, – пишет Декарт, – можно было бы обучаться за весьма короткое время благодаря порядку, т. е. установив порядок между всеми мыслями, которые могут быть в человеческом уме, подобно тому как имеется порядок в числах… Изобретение такого языка зависит от истинной философии, ибо иначе невозможно исчислить все мысли людей, расположить их в порядке или хотя бы только разметить их, чтобы они предстали ясными и простыми… Такой язык возможен и… можно открыть науку, от которой он зависит, и тогда посредством этого языка крестьяне могли бы лучше судить об истине вещей, чем теперь это делают философы».