История Наврунга

Если бы выбора не было, то как бы он избрал? Наврунг избрал на этот раз древний ритуал приношения своего сердца миру светлых Богов. Сидя перед курительницей и повторяя мантрам посвящения сердца своего, он вошел в транс и тут же стал зреть. Сила и благословение Гьянга были с ним как лучи волшебного фонаря, освещающего путь странствующей душе. И вот что предстало перед ним: стены древние, более древние, чем материк Атлантида; башни высокие, более высокие, чем строили атланты; белый город, красотой своей затмевающий все богатства Города Золотых Врат, каждый камень в нем овеян историей миллионов лет непрестанного труда, и кажется, что сами камни стали разумны и мудры; светлый старец, во взгляде которого запечатлелись свет и голос далеких звезд. Такого Наврунг еще не знал. Вопрос – о сути земного пути, ответ – о решимости пройти его, и – подземелье испытаний. Все, далее Наврунгу вход был воспрещен; но и то, что он увидел и понял, этого было достаточно, чтобы ликование решимости наполнило его легкие воздухом грядущих подвигов и свершений.

Достоинство воина – в стремительности битвы, здесь же он ощущал самую великую и удивительно прекрасную битву из всех, что можно было себе представить. Взгляд старца обещал битву за само существование души, где победителю достается жизнь, ведущая к свободе Духа, – единственной не иллюзорной свободе, которая одна имеет право на существование. Мир настоящих свершений обещал преобразить жизнь, и это так воодушевило и обрадовало атланта, что дыхание перехватило от мысли о самом существовании таких возможностей. Он их не знал. И величайшим счастьем было просто повстречать их, не говоря уже о возможности сражаться. С этой мыслью он отошел ко сну.

ПЕЩЕРА ИСПЫТАНИЙ

На заре виман Крокса с Амедеем, Гьянгом и Наврунгом на борту покинул благословенную долину Тамулонга, и корабль, управляемый своим прежним пилотом-атлантом, направился на север.

Пролетая над искрящимися вершинами вечных снегов священной Меру, Гьянг вошел в высокое состояние души, так что поток тончайшего эфира передавал его торжественный настрой остальным. Наврунг не встречал еще в своей жизни такой мощи и чистоты, исходящей от человека, не входящего в транс. Не пользуясь магией, Гьянг, святой и чистый, поднял вибрации пространства внутри вимана настолько, что атлант тоже почувствовал всю ту любовь к Меру и вообще к миру Богов, что ожила в тот момент в душе святого, и физически наполнила собою пространство рубки корабля. Наврунг не уставал удивляться чудесам человеческого духа, с которыми ему посчастливилось повстречаться за последние два дня. Что был Гьянг для него? Смуглый арий, едва достававший ему до пояса, мало говорящий и, по обыкновению, погруженный в свои думы. Но каков был мир этого ария, когда психологизация пространства потоками тончайшего эфира прободала невозмутимого атланта и заставила его почувствовать то, что в этот момент чувствовал сам Гьянг? Чем наполнен был этот мир? Силой и чистотой гор и снегов? Восхищением этой предвечной красотой? Нет, больше. Гьянг любил эти горы той любовью, которой любили их Боги миллионы лет назад, и, развив в себе эту любовь, придав ей индивидуальные оттенки своей красивейшей души, он довел ее до такого совершенства, что трудно было представить что-то подобное в этом мире. И эта беспредельность глубины самых прекрасных человеческих чувств удивляла Наврунга безмерно.

Так размышляя, он и не заметил, что они уже летели над Среднеазиатским морем, раскинувшимся от северных Трансгималаев до древних земель Гипербореи на севере, от которых ныне виднелись лишь остовы островов у самого полюса. Это были запретные места для полетов атлантов, – недалеко было до Белого Острова… Он появился внезапно, как бы возникнув уже перед самым кораблем, отчего пришлось резко затормозить, чтобы не пролететь мимо. Зрелище, безусловно, потрясающее.

Остров был построен предками атлантов, древними лемурийцами, которые были почти в десять раз выше атлантов; они строили эти огромные стены по совершенным пропорциям, ориентируясь на свой рост. Стены – на сотни локтей в высоту, а башни – под тысячу, и все это нерушимо простояло уже около миллиона лет, и мириады адептов народились в этой твердыне за столь внушительный срок.

Здания были так величественны и огромны, что даже у великана атланта, жившего в красивейшем месте на земле, Городе Золотых Врат, перехватило дух от гармонии и масштабов города. Его построили Боги, и это читалось в каждом камне, в каждой пропорции, в каждом решении строителей и архитекторов этого непостижимого по своей красоте города.