История Ногайской Орды

Эти полномочия сводились во внутриордынских делах главным образом к налаживанию отношений с множеством мирз, взбудораженных Смутой. Те из них, что решили в конце концов подчиниться Исмаилу, вели себя уже не так покорно и дружелюбно, как при предыдущих властителях. Мы приводили высказывания о надеждах но-гаев на «вокняжение» Юнуса б. Юсуфа, а ведь эти стремления имели место как раз на землях, подконтрольных Исмаилу. Последний характеризуется земляками как человек «не юртной», который «с людми не сможет», которого даже «дети… не слушают». К 1560-м годам под его началом оставалось неизмеримо меньше подданных, «улусных людей», чем прежде у Юсуфа или Шейх-Мамая. Кроме членов собственной семьи и ее личных улусов Исмаил распоряжался некоторыми Кошумовичами и Кутумовичами (см.: НКС, д. 5, л. 123об.–126). Да и тех удерживала за Волгой скорее не привязанность к бию, а необходимость жить и кочевать на родине, невозможность обрести свободные, безопасные пастбища на Крымской стороне или у казахов. Кроме того, как верно отметил Х. Ховорс, способность время от времени выпрашивать у московского царя деньги, продовольственный «запас» и стрелецкие отряды обеспечивала Исмаилу определенный вес среди малоуправляемых мангытских аристократов (Howorth 1965b, р. 1038).

В таких условиях высшие посты нурадина, кековата и наместника Башкирии он мог доверить только ближайшим лицам или вновь привлеченным сторонникам. В конце 1550-х годов нурадином стал первенец Исмаила, Мухаммед; управлять башкирами был назначен Динбай б. Исмаил, вернувшийся после неудачной попытки отъезда в Крым. Должность военачальника левого крыла, кековата, бий в качестве жеста доброй воли предоставил Баю б. Шейх-Мамаю (НКС, д. 5, л. 126 об., 130 об.; Трепавлов 1997в, с. 9, 24, 25). Правой рукой Исмаила естественным образом стал его старший сын. Бий явно готовил его в преемники и просил Ивана IV чтить сына так же, как и его самого, а «не будет меня, и ты б сына моего Магметя как меня ж зрил» (ИКС, д. 5, л. 43, 130 об., 131, 193). Новый нурадин проявил себя довольно активным деятелем. Он ездил шертовать в Астрахань, просил у царя уступить ногаям Казань или хотя бы дозволить им жить там (на случай, если придется бежать от вражеских мирз-«казаков») (НКС, д. 4, л. 362 об., 363). Но в 1562 г. он умер.

Мухаммед был единственным нурадином в правом крыле, без напарника. Можно полагать, что в целях укрепления внутренней стабильности и ограничения сепаратизма мирз Исмаил решил поставить над западными кочевьями одного наместника, причем сына, что являлось гарантией его преданности бию. К тому же ногайский предводитель счел уместным торжественно обставить акт введения нового нурадина в должность в присутствии царского посланника, дабы подчеркнуть значимость события. Однако просто отбросить волевым решением привычный порядок, по которому на западе Орды должны править двое мирз, Исмаил не мог. Поэтому такое нововведение расценивалось тогда, вероятно, как временное. После смерти Мухаммеда Исмаил передал правое крыло («нурадынством пожаловал») другому своему сыну, Дин-Ахмеду, а через год был вынужден восстановить двойное управление в Поволжье. В то время отпрыски Хаджи-Мухаммеда подумывали о возвращении с Крымской стороны домой, за Волгу, и один из них, Дин-Али, был провозглашен главным нурадином. Его соратником по правому крылу стал Урус б. Исмаил. Дин-Ахмед пока оказался не у дел (Трепавлов 19936, с. 52).

Бий со своими улусами кочевал между Яиком (зимуя на его западной стороне) и Волгой. Маршруты своих передвижений он объяснял тем, что опасается бегства подданных на Крымскую сторону по зимнему волжскому льду. Впрочем, в его глазах берега и Волги, и Яика одинаково годились для проживания, так как обе реки являлись юртами предков Исмаила (см.: НКС, д. 5, л. 99 об., 120, 129, 129 об.). Благодаря различным ухищрениям и изворотливости ему удавалось понемногу увеличивать численность «улусных людей»; многие мирзы, устав от Смуты, потянулись в Волго-Яицкое междуречье. Вскоре бий мог с достаточным основанием заявлять, что мирзы и рядовые кочевники, «которых ещо отец мои собрал, правыя и левыя стороны, около… меня, вблизе моево двора ставятца» (НКС, д. 4, л. 376 об.).

В последние годы правления и жизни Исмаил был одержим идеей учредить новую столицу. После всех коллизий Смуты ему хотелось обрести дополнительное укрытие, помимо Сарайчука. Для обороны, закрепления побед и контроля над степями требовалось возвести новую крепость. Но ногаи «не имели ворот», как выражались они сами (Кочекаев 1988, с. 91). Другими словами, у них не было ни городов, за единственным исключением, ни — главное — специалистов по их сооружению.