История Ногайской Орды

Персона Иштерека как предводителя Орды в историографии оценивается критически. Исследователи, не отказывая ему в уме и ловкости, не считали его человеком, способным предотвратить ее распад (см., например: Калмыков и др. 1983, с. 27; Новосельский 1948а, с. 57; Ischboldin 1973, р. 144). Впрочем, это едва ли было уже возможно, учитывая необратимые дезинтеграционные процессы и раскольническую политику Москвы. Современники тоже отмечали изворотливость бия (как недостаток): «Живет лукавством и переметчиком, а никому правды не совершит»; «Иштерек непостоянен, на все стороны манит, а владеют им добрые улусные люди и слушают ево мало» (НКС, 1616 г., д. 1, л. 10, 57). В лавировании между могущественными соседними правителями и собственными соотечественниками — мирзами и богатыми улусниками прошло все «княжение» Иштерека.

Рассмотрение высшей иерархии Орды Больших Ногаев показывает, насколько сузился состав правящего клана и соответственно насколько уменьшилось население кочевий. Пост нурадина при Иштереке занимали его братья Кучук (1600–1604) и Шайтерек (1604–1619); кековата — Яштерек б. Дин-Ахмед (1600 — ок. 1620) и Тимур б. Махмуд б. Юсуф (1608); тайбуги — Кара Кель-Мухаммед б. Ураз-Мухаммед (ок. 1604–1622); одновременно Кара Кель-Мухаммеду фактически достались полномочия по управлению не существующим уже наместничеством в Башкирии. Высшими мирзами кроме перечисленных считались сыновья Ураз-Мухаммеда — Али, Арслан и Бий(-Мухаммед), Дин-Мухаммеда — Аксак Кель-Мухаммед, Урак, Карагёз-Мамай и Юсуф, Байтерека б. Дин-Ахмеда — Гази, Али и Ак, а также Канай б. Динбай и дети Иштерека. Именно в таком порядке эти родственные линии приводятся в росписях царского жалованья, очередности шертования и прочих материалах 1601–1618 гг. (НКС, 1601 г., д. 1, л. 1–12, 27–37; 1613 г., д. 4, л. 85–87; д. 5, л. 1, 2, 213; 1615 г., д. 2, л. 6 и сл.; 1617 г., д. 1, л. 79; д. 2, л. 26; д. 3, л. 28–37).

Летом 1604 г. российское правительство решило, что Большие Ногаи достаточно ослаблены и покорны, чтобы начать кампанию по примирению враждующих мирз. В Астрахань был послан брат царя С.С. Годунов вместе с боярином-воеводой М.Б. Сабуровым и пленным, содержавшимся в Москве, Джан-Арсланом б. Урусом (Масса 1937, с. 74; Опись 1977, с. 283). По прибытии их на место в степь был отправлен гонец звать бия на переговоры. Тот начал отговариваться: ногаи, мол, боятся идти к Волге, так как опасаются казаков и казыевцев; «мне де улусные люди все не велят ехать в царьство Асторохань», а советуют послать вместо себя нурадина Шайтерека. И наконец, выложил главную причину отказа: «Для чево прислан в Астарахань Янараслан мурза и которые для меры? Яз деи тово страшусь ехать в Асторохань — ведомо: мне недруг Ярослан… [далее оборвано]» (ИКС, 1604, д. 1, л. 3). Глава Орды, видимо, боялся перемены отношения к себе со стороны русских властей. Мирзы и улусники действительно не желали отпускать бия к воеводам до выяснения их истинных намерений. Кара Кель-Мухаммед даже пригрозил увести все улусы к Яику, если Иштерек откликнется на приглашение. Ногайская знать вынесла решение на съезде («всею землею»), что из-за присутствия в Астрахани Джан-Арслана — ее общего кровного врага — «никоторыми делы в гор[од ехать] нелзе» (Акты 1918, с. 85; НКС, 1604 г., д. 3, л. 4, 5). Туда отправился было нурадин, но Годунов и Сабуров отказались говорить с ним, требуя бия.

В конце концов последний решился поехать. 21 ноября 1604 г. в сопровождении полутора десятков знатнейших мирз, четырех саидов и сотни придворных он явился в Астрахань. Через два дня состоялась аудиенция на подворье у Семена Годунова. Туда же привели и Джан-Арслана. Ногаям объявили, что царь решил помирить давних противников через предоставление им равного положения — «быти на нагаиском княженье болшому князю тебе, Иштереку, а под тобою в других быти Ян Араслану». Неясно, почему возникла подобная странная идея у московских политиков — учредить в Ногайской Орде двойное бийство. Если это было не следствием некомпетентности (ногаи имели по нескольку биев только во время смут), то средством дальнейшего раскола кочевников. Иштерек согласился, раз на то была государева воля, но ядовито заметил, что «то… самое царского величества дела, что велел случати овцы с волком и поити их из одной продуби». Годунов огласил прощение Джан-Арслану прежних вин, но пригрозил, что в случае неповиновения мирзу «Божеи огненои мечь убьет, и царской милости вперед… не будет» (Акты 1918, с. 96, 97; НКС, 1604 г., д. 3, л. 42, 43).