История Ногайской Орды

Тайши регулярно угрожали ногаям полным разорением и истреблением, но бий Канай продолжал попытки договориться с новыми соседями и одновременно просил у русских военной помощи. Помощь ограничилась посылкой в Волго-Яицкую степь небольшого отряда стрельцов, который отбил у калмыков полон, и опросом сибирских воевод о местоположении калмыцких кочевий с приказом им при необходимости ударить в тыл Хо-Урлюку (Бичурин 1833, с. 290, 291; Богоявленский 1936, с. 69–71; Дополнения 1883, с. 815; НКС, 1633 г., д. 1, л. 91, 92, 95–97).

В 1630-х годах сформировался кочевой цикл калмыков на ново-приобретенных землях. Летовья находились восточнее Яика, на Эмбе, Илеке и Иргизе; к зиме стада перегоняли через Яик к Большому и Малому Узеням, в верховья Самары, а иногда заходили и на Крымскую сторону (Бембеев 1980, с. 10). Воеводы в 1635 г. докладывали, что «колмацких людей умножилось, и учали кочевать по Нагаискои стороне от Астарахани в ближних местех по Яику и от Яика к Белужью, от Астарахани днищах в трех и менши» (НКС, 1635 г., д. 1, л. 27).

Нет оснований полагать, будто полное вытеснение ногаев являлось целью Хо-Урлюка и прочих калмыцких вельмож. Им нужны были пространство для кочевания и покорные подданные. Первое они получили, количество вторых мечтали увеличить, различными посулами и угрозами привлекая беженцев обратно на Ногайскую сторону. Мирзы возвращаться отказывались, боясь полного истребления или закабаления. Редкие же и робкие попытки их наладить через Астрахань переговоры с Хо-Урлюком и его сыном Дайчином наталкивались на резкую отповедь воевод: «Миритца им, нагаиским людем, с калмыки не для чего. Ведают они, нагаицы, и сами, что калмыцкие люди им, нагаицом, искони вечные недруги, и миру у них с калмыки не соидетца». Единственный шанс на мир и спокойствие, по словам воевод, давала государева защита (НКС, 1636 г., д. 1, л. 9). Таким образом, русские власти не допускали самостоятельного, за их спиной, примирения кочевников. Впрочем, тайшам периодически направлялись запреты нападать на ногаев.

Не все ногаи захотели или успели уйти за Волгу. Союзниками тай-шей оказались улусы потомков Шейх-Мамая — Алтыулов, которые кочевали по соседству или вперемежку с калмыками. Некоторые улусы Большой Орды тоже подпали под власть Хо-Урлюка и его сыновей (История 1969, с. 54–56; Нефедьев 1834, с. 18). Однако большинство их не пожелало стать зависимыми от новых владык. Чтобы заселить опустевшие степи, тайши в 1635 г. напали на Мангышлак. Часть тамошних туркмен была насильно переселена на север (Паньков 1960, с. 4).

Калмыцкое нашествие имело роковые последствия для исторических судеб Большой Ногайской Орды. Народная память связала ее окончательное крушение именно с калмыками (см., например, каракалпакские исторические песни — Сагитов 1962, с. 16, 34). Деморализованные полным разгромом ногаи, лишившись привычной территории кочевий, рассеялись по причерноморским степям.

Восточные дела

Калмыки постепенно закрыли Большим Ногаям путь на восток. Но в первые десятилетия XVII в. отношения с Сибирью, казахами и Средней Азией еще сохранялись. Впрочем, территория бывшего Сибирского юрта располагалась уже далеко от основных ногайских кочевий. В политической истории той эпохи значимыми оказались лишь связи некоторых алтыульских мирз с Кучумовичами (об этом см.: Миллер Г. 1941, с. 28–32 — текст, 150, 151, 179, 197 — приложение).

Контакты с казахами стали редкими. Основное население Казахского ханства, отбиваясь от наступавших ойратов, держалось в районе Семиречья, иногда радуя Больших Ногаев вестями о своих победах над переселенцами из Монголии (см., например: Акты 1914, с. 196). Бий Иштерек причислял казахского государя к своим союзникам (НКС, 1616 г., д. 2, л. 2). В 1621 г. коалиция халха-монголов, казаке и ногаев нанесла тайшам ощутимое поражение (Миллер Г. 1941, с. 272 — приложение; НКС, 1616 г., д. 2, л. 9, 10). Но это сотрудничество оказалось кратким и не помогло Большой Ногайской Орде в Дальнейшем противостоянии с калмыками.

В 1610-х годах они вытеснили ногаев с Мангышлака (Каррыев и др. 1954, с. 219), чем практически прервали и ногайско-туркменские связи. Еще в 1611 г. нурадин Шайтерек зимовал «за Енбою на Карабулуне пот тюрхменцы» (Акты 1915, с. 27). Позднее лишь отдельные отчаянные головы, как мирза Арслан Хозятаев в 1622 г., решались тайно проникать «за Ембу под караганские и трухменские улусы» для угона лошадей или отправлять своих послов. Таковых повстречали в 1628 г. «в Трукмени» астраханские стрельцы, плененные Алтыулами. Имя посла и цель миссии остались им неведомы; они признались, что «толко ево в рожю и знают», а к туркменам его отрядил нурадин Кара Кель-Мухаммед (ИКС, 1623 г., д. 1, л. 164; 1628 г., д. 2, л. 341, 342). По мере отступления ногаев кочевья туркмен продвигались к северо-западу, чему способствовали усилия калмыков подчинить их себе, а также истребительная по отношению к туркменам политика хивинских ханов в первой половине XVII в. (Агаджанов 1993, с. 41; Курбанов 1991, с. 7).