История Ногайской Орды

Впервые враги-мигранты были встречены подданными этого бия в Волго-Яицком междуречье, очевидно, в 1614 г., когда ногаи, идя вверх вдоль Волги «за зверем», внезапно наткнулись на множество калмыков, кочевавших на их бывших летовьях (Гераклитов 1923 а, с. 212). Дважды, в 1613 и 1619 гг., отряды Хо-Урлюка наносили Большой Ногайской Орде сокрушительные поражения (Богоявленский 1936, с. 60; НКС, 1613 г., д. 3, л. 40; д. 5, л. 241, 242; 1614 г., д. 2, л. 2; 1619 г., д. 1, л. 192). Пустынность громадной территории и слабость ее защитников вдохновили Хо-Урлюка на планомерную агрессию. В 1618 г. он разослал окрест разведчиков, которые обнаружили никем не занятые земли в Северном Прикаспии (Батмаев 1993, с. 35; История 1969, с. 51). Туда и намечался основной поход. Но мирзы вовсе не собирались безропотно бросать родину — ядро Мангытского юрта. Они пытались наладить антикалмыцкий союз и с Бухарой (НКС, 1617 г., д. 1, л. 31), и с Москвой, но без заметного результата. Если астраханские воеводы и выделяли стрельцов, то те, как указывалось выше, служили скорее для разжигания внутриногайских распрей. Правда, русское правительство отказывало и тайшам в военной помощи против ногаев (НКС, 1614 г., д. 2, л. 10, 11; 1617 г., д. 2, л. 56, 57).

В следующем десятилетии владения за Яиком и на Яике были полностью утрачены Большими Ногаями. Последние улусы (Тинмаметевых) потянулись оттуда к Волге (КК, 1622 г., д. 7, л. 18; НКС, 1626 г., д. 1, л. 29–32, 96; 1631 г., д. 1, л. 76). К концу 1620-х годов положение ойратских улусов на востоке ухудшилось. Тайши стали терпеть поражения в междоусобной борьбе и от халха-монголов с казахами. Это вызвало новый приток калмыков в западноказахстанские степи, на Яик и Эмбу (Борисенко 1985, с. 27; Миллер Г. 1941, с. 301, 302, 313 — приложение; НКС, 1626 г., д. 1, л. 29; 1628 г., д. 1, л. 156, 157).

К этому же времени относится и окончательное отделение улусов Хо-Урлюка (т. е. будущих собственно калмыков) и его переход в междуречье Волги и Яика, на разведанные в 1618 г. места, подальше от прибывавших с востока разгромленных ойратов. В 1628 г. он форсировал Яик и обрушился на Большую Ногайскую Орду. Сорок тысяч ее жителей оказались в его власти (Батмаев 1993, с. 34; Златкин 1983, с. 96; История 1969, с. 51, 52; Кум 1824, с. 301).

Бий Канай пытался срочно наладить мирные отношения с тайшами. Его посланцы отправлялись к ним с предложениями о «дружбе и совете», взаимной торговле и ненападении (Богоявленский 1936, с. 61–63; НКС, 1625 г., д. 1, л. 47–51, 79–81)[295]. Тайши тоже были не прочь уладить территориальные споры миром, соглашаясь на добрососедство. Но непрестанно прибывавшим из-за Эмбы калмыкам требовались новые земли, и дружественные связи установить не удавалось. Вместо дружбы и торговли продолжались стычки и набеги.

Восточные источники (Абу-л-Гази, Габан Шараб, анонимный автор «Истории калмыцких ханов») называют 1628 или 1630 г. временем покорения «мангатов» Хо-Урлюком либо его сыном Лоузаном во главе пятидесяти тысяч кибиток и выхода их к Волге. Та же трактовка событий встречается и в историографии (Батмаев 1993, с. 33; Бембеев 1980, с. 10; Веселовский 1888, с. 369; История 1969, с. 52, 157; Кононов 1958, с. 44, 45; Описание 1939, с. 194). Действительно, эти годы отмечены в Ногайских делах как время сильных ударов по Большой Орде: десятитысячное войско калмыков, сопровождаемое алтыульскими мирзами, угнало двадцать одну тысячу лошадей у бия Канал, который тут же перебрался на Крымскую сторону; в боях получил рану и потерял тысячу улусников нурадин Кара Кель-Мухаммед. Но это был лишь очередной набег, после которого калмыки вновь отошли к Яику (НКС, 1631 г., д. 1, л. 2–11, 25, 69, 76; д. 2 л. 45, 51).

В 1632 г. ставка Хо-Урлюка была учреждена на Волге (Борисенко 1985, с. 29). К тому времени его подданные обладали уже неоспоримым перевесом над прежними обитателями Заволжья. Массовый уход Больших Ногаев на волжское правобережье в конце 1633 и в начале 1634 г. породил распространенною точку зрения о тогдашнем решающем разгроме их калмыками[296]. Однако мирзы позднее объясняли свою миграцию не единовременным катастрофическим поражением, а многолетними ударами с востока (Миллер Г., 1941, с. 408, 409 — приложение; НКС, 1934, д. 6, л. 10, 39), да еще, как мы уже выяснили, насилием со стороны русских астраханцев. Н.И. Бичурин справедливо отмечал, что события 1633 г. не имели существенных последствий для истории калмыков, так как их основные кочевья продолжали оставаться на Яике (Бичурин 1833, с. 289).