Семисоставные родо-племенные объединения встречаются у многих этнических образований Дешт-и Кипчака. Они зафиксированы у туркмен племени салор (
Столь широкое распространение однотипной структуры могло быть результатом независимого этнического развития. Однако напрашивается предположение о каком-то первоисточнике ее в среде населения Дешта, хотя чрезвычайная скудость источников вынуждает ограничиться лишь догадками о кипчакской праоснове. Самыми ранними «семиродцами» можно, наверное, считать домонгольское объединение половцев-етебичей (в транскрипции русской летописи), если принять объяснение С.М. Ахинжановым данного этнонима как
В самом деле, состав и даже порядок перечисления составных элементов жеты ру, по сочинениям XIX в., разительно совпадают с этнонимами восточных кипчаков позднего средневековья (так называемых кочевых узбеков) и их расположением в списках узбекских племен-илатийа XV–XVII вв. Но жеты ру — все-таки не едисан, и у самих казахов в этногонических легендах о происхождении жеты ру ногаи никак не фигурируют; там действуют персонифицированные первопредки Каракашым (или Карт Казан) и Тулказ-Алчин (Военно-статистическое 1848, с. 74), не имеющие аналогов в ногайском фольклоре. Поэтому явных точек соприкосновения едисанов с их «тезками» у соседей обнаружить пока не удается.
Те компоненты едисанского объединения, что названы в источниках, не совпадают с казахскими, но тоже имеют соответствия с перечнями илатийа[306]
. В составе едисанов упоминаются эли мангыт, маджар, келечи, кенегес, тогай, кишлик, кильбеин[307], а также, возможно, канглы (в грамоте значится «манглыцкое родство» — явная описка, должно быть «мангыцкое» или «канглыцкое») (Материалы 1932, с. 198; НКС, 1627 г., д. 1, л. 262; 1628 г., д. 1, л. 5, 106). Теоретически эти семь (или восемь) названий можно было бы рассматривать в качестве семи элементов едисанского объединения. Его члены сохраняли память о своей племенной принадлежности, но во время их поселения У Астрахани эта принадлежность, похоже, начала терять значимость. В 1620-х годах «родство» (В 1617 г. появляются данные о распределении едисанов по табунам («пятеркам») — так же как и у юртовцев. Есть упоминания о «едисанах Шепаева табуна», т. е. находящихся под управлением табунного головы Шепая (НКС, 1617 г., д. 1, л. 109). Полагаю, деление на табуны произошло по инициативе астраханских властей, убедившихся на примере юртовских ногаев в эффективности его для надзора за кочевниками. Так, в 1617 г. юртовцы и едисаны угнали у ногаев Крымской стороны лошадей. Воеводы послали было двадцать служилых людей подкараулить их на обратном пути, но налетчики «иматись не дали». Тогда воеводы вызвали к себе в Съезжую избу табунных голов, послав за ними в юрты боярских детей. На встрече в Астрахани от голов потребовали собрать угнанных коней и привести в город (НКС, 1617 г., д. 1, л. 107).
При описаниях Орды Едисан второй половины XVII–XVIII в. табунное деление не упоминается, но есть сведения о ее членении в 1770-х годах на правое и левое «поколения» (т. е. крылья) (Щербина 1910, с. 364), что свидетельствует об обретении ею политической самостоятельности, по крайней мере накануне окончательного вхождения в состав Российской империи.