История нравов. Галантный век

Необходимо здесь указать на то, что провозглашение lever официальным поводом флирта предполагало, естественно, наличность постоянно присутствовавшей публики, так что дама — в период славы, по крайней мере, — никогда не попадала в фатальное положение играть свою роль перед пустыми скамьями. Эта постоянно присутствовавшая публика состояла из петиметров — молодых щеголей, специфического явления старого режима. Петиметр — не официальный любовник, не чичисбей (постоянный спутник на прогулках), состоящий при той или другой даме, он любовник всех дам. Это первый чин на службе галантности, чин, в котором мужчина может состоять и будучи, кроме того, чичисбеем. Разыгрывать роль петиметра — такова честолюбивая мечта каждого молодого человека, и притом в каждой стране. Этот тип встречается поэтому всюду и везде.

Его манеры, состоящие в том, что он, подобно бабочке, порхает от одной женщины к другой, исчерпывающиеся галантным рыцарским служением дамам, становятся нарицательными. В католических странах, особенно во Франции и Италии, функции петиметра исполнял главным образом юный аббат. Эти люди имели с церковью общим лишь рясу, так как многие приходы были тогда — и притом совершенно открыто — не более как простыми синекурами. Первая церковная должность, которую можно было получить, была именно должность аббата. И в большинстве случаев ее добивались путем галантного ухаживания. Было достаточно нескольких рекомендательных слов расположенной дамы, сказанных могущественному другу, чтобы получить аббатство. Так как петиметры являются, так сказать, придворными богини-женщины, окружающими ее подобно сателлитам, то они и были стереотипной постоянной публикой во время туалета дамы. А какую огромную роль при этом играл именно аббат, очень наглядно доказывает французское галантное искусство. В тот день, когда и постоянная публика перестает посещать lever дамы, ее роль окончательно сыграна, так как театр, в котором не бывает публики, должен поневоле закрыться.

Подведем итоги: каждый будуар в каждой стране был храмом Венеры, в котором целыми часами устраивался галантный культ богине. Само собой понятно, что подобные рафинированные способы флирта господствовали исключительно в имущих и правящих классах. Ибо необходимой предпосылкой для подобного повышенного культа чувственности была возможность жить праздно, исключительно ради наслаждения. Только в тех классах и слоях, где такая возможность существовала, любовь могла стать таким утонченно-художественным произведением.

Выше мы сказали: идеальным мужчиной эпохи старого режима был легконогий Адонис. Для конца эпохи было бы вернее сказать: херувим.

Мы уже знаем, люди тогда не хотели стариться. Женщина всегда моложе 20, а мужчина — 30 лет. Эта тенденция имела своим крайним полюсом систематическое форсирование половой зрелости. В самых ранних летах ребенок уже перестает быть ребенком. Мальчик становится мужчиной уже в 15 лет, девочка становится женщиной даже уже с 12 лет. Начиная с этого возраста оба пола посвящают себя исключительно галантности. Эпоха не знает подростков ни мужского, ни женского пола, этот период шалостей и буйства вычеркнут из жизни людей. Эта преждевременная половая зрелость создавалась своеобразной духовной и психической атмосферой, окутывавшей все вещи возбуждающей дымкой, пробуждавшей чувственность еще задолго до того времени, когда этого требует природа. Все проповедуют любовь, все говорят о любви.

Это первое слово, которое слышит молодое существо. Оно кажется всем тем волшебным заклинанием, которое откроет двери жизни. Поэтому мальчики и девочки произносят это слово как можно раньше и как можно чаще. И первый опыт, являющийся также очень рано и как бы сам собой, наталкивает большинство на единственно верное определение: «Любовь — это сладострастие».

Как уже было указано, такой культ ранней половой зрелости есть неизбежное последствие систематического повышения наслаждения до степени рафинированности. Сибарит как мужского, так и женского пола хочет иметь нечто такое, «чем можно насладиться только один раз и может насладиться только один». Ничто поэтому так не прельщает его, как «никем еще не тронутый лакомый кусочек». Чем моложе человек, тем, разумеется, у него больше шансов быть таким кусочком. На первом плане здесь стоит девственность. Кажется, ничто тогда не ценилось так высоко, как она. Девственность — «благороднейший жемчуг в короне земных радостей». В своей книге «О браке» Теодор Гиппель говорит: «Девственность подобна маю среди времен года, цвету на дереве, утру дня. Впрочем, самая прекрасная и свежая вещь не сравнится с ней. Девственность настолько прекрасна, что не поддается никакому описанию».