История нравов. Галантный век

Все это, однако, не мешало тому, что и в Германии имущие классы стали придерживаться вышеописанной морали, в силу которой дети сделались величайшей обузой и семейным несчастьем. Поддерживать государство обильным производством потомства — эту обязанность правящие классы всегда предоставляли черни и требовали от черни; на себя они брали в лучшем случае только приятную сторону этой задачи.

Если в других странах и не было налицо такой бедности людьми, если там ввиду продолжительности мира в XVIII столетии унаследованный от прошлого избыток женского населения несколько и сократился, то, как мы знаем, в средних классах бедность во всех без исключения странах значительно возросла. Господствовавшая в этих слоях материальная необеспеченность крайне пагубно отражалась на сексуальной жизни обоих полов. Большинство мужчин могло вступить в брак лишь очень поздно, так как они не были в состоянии содержать семью, а многим так никогда и не удавалось основать свой домашний очаг. Что подобное положение вещей господствовало преимущественно в среднем бюргерстве, объясняется очень просто тем, что по установившейся традиции заботиться о содержании семьи был обязан один только мужчина, тогда как жена уже и здесь находилась почти на положении предмета роскоши или, во всяком случае, сама не зарабатывала, как в пролетариате.

Значительная часть мужчин и женщин среднего мещанства могла поэтому удовлетворить свои половые потребности только внебрачным путем.

Экономические факторы объясняют нам также, почему в крестьянстве XVII и XVIII вв. обычаи и нравы остались теми же, какими были в эпоху Ренессанса. Производственный механизм сохранился таким же, или почти таким же, и потому и общественное бытие этого класса не изменилось — в общем и в частностях. Главные формы добрачных половых сношений, «пробные ночи» и «ночные посещения», сохранились здесь и в эту эпоху во всем своем специфическом своеобразии и, разумеется, также в прежних своих грубо примитивных проявлениях, достаточно подробно уже описанных нами в первом томе «Истории нравов».

Абсолютизм «содействовал», впрочем, половой жизни крестьянства тем, что разорял деревенскую массу еще беззастенчивее, чем горожан, задерживая таким образом всякую возможность культурного прогресса и доводя мужика до такого скотского состояния, которому уже не ведомы никакие нравственные сдерживающие мотивы. Искусственное форсирование половой зрелости было и здесь наиболее бросавшимся в глаза последствием. Так как большинство детей спят в деревне вместе с родителями, в одном тесном помещении, то они рано получают наглядные уроки механики любви. Что удивительного, что многие из них подражают игре, которой забавлялись отец и мать, еще раньше, чем могут иметь представление о ее цели. Это тоже своего рода форсирование половой зрелости, к тому же такое, которое приводило к самым печальным результатам. Ибо глубочайшая нравственная испорченность всегда царила не в городах, а в деревнях.

Другая главная черта старого режима, о которой свидетельствует бесчисленное множество разнообразнейших документов, — будто бы беспредельное увлечение каждой женщины «культом галантности», как тогда выражались. Судя по этим данным, никогда женщины до такой степени не были помешаны на мужчинах, как тогда.

В эпоху старого режима женщины всегда «галантны», а прослыть «архигалантной» было честолюбивейшей мечтой большинства. Застать женщину все равно какого сословия и возраста, все равно какой национальности иначе как в галантной ситуации, невозможно. Хотя мы об этом уже говорили во многих местах нашей книги, все же мы должны здесь коснуться этой темы подробнее, так как это позволит нам сделать несколько важных выводов.

Документы настолько изобилуют примерами и доказательствами, что не остается сомнения в этой помешанности женщин на мужском поле. Даже написанная специально для дам «Женская энциклопедия» распространяется в целом ряде статей о чрезмерной жажде любви, характеризующей женщину и являющейся ее «обычным состоянием». Впрочем, трактат объясняет (под рубрикой «похотливость») это состояние женщин их физическим и анатомическим строением. Столь же естественным автор считает превращение любовного томления в случае «длительного» неудовлетворения в настоящее помешательство («бешенство матки»). Моралисты трактуют эту тему менее сухо. Автор вышедшей в 1720 году книги «Адам и Ева, лишенные фигового листа» посвящает целую главу поведению «помешанных на мужчинах незамужних женщин». Об этом говорит также немало пословиц.