История о пропавшем ребенке

Шли дни, из издательства не звонили, зато, как удар в спину, домой прилетела повестка в суд. Я прочла ее и так и осталась стоять с открытым ртом. Кармен требовала от меня и от издательства изъятия книги из продажи и баснословной компенсации за оскорбление памяти ее матери Джузеппины. Я впервые держала в руках документ, который всем своим существом – названием, стилистикой, печатями – воплощал могущество закона. Возможно, будь я моложе, он не произвел бы на меня особого впечатления, но сейчас внушал настоящий ужас. Тут уж я побежала к Лиле. Рассказала, что происходит, и услышала в ответ:

– Ты же хотела правосудия, вот и получи.

– Что же мне делать?

– Шуметь.

– В каком смысле?

– Рассказать обо всем газетчикам.

– Ты с ума сошла? Антонио говорил, что за Кармен стоят адвокаты Солара. И не делай вид, что ты этого не знаешь.

– Конечно, знаю.

– А мне почему не сказала?

– А как я тебе скажу, если ты психуешь? Но волноваться не о чем. Ты боишься суда, а Солара – твоей книги.

– Я боюсь, что они со своими деньгами меня раздавят.

– Вот именно их деньгами и надо заняться. О них и пиши! Чем больше ты пишешь обо всех их мерзостях, тем хуже у них дела.

Меня охватил ужас. Так вот что задумала Лила? Это и есть ее план? Только в тот момент я поняла, что она приписывала мне силу, какой мы в детстве наделяли автора «Маленьких женщин». Так вот зачем она всеми правдами и неправдами затаскивала меня в квартал? Я ушла, ничего ей не сказав. Из дома позвонила в издательство. Я надеялась, что директор предпринял хоть что-то, я ждала от него новостей, но так ему и не дозвонилась. На следующий день он позвонил мне сам и сообщил, что в «Коррьере делла сера» вышла его статья – его собственная, – посвященная этой истории. «Беги покупай, скажешь свое мнение».

97

Никогда еще я с таким волнением не раскрывала газету. Редакция снова напечатала наше с Тиной фото, на сей раз черно-белое. Заголовок статьи говорил сам за себя – там было что-то о попытке заткнуть рот одной из немногих смелых современных писательниц. Ни единого упоминания о квартале я не нашла, как и имени Солара. Автор довольно ловко переходил от нашего частного случая к конфликтам, «вызванным средневековыми пережитками, препятствующими модернизации страны в целом и политическому и культурному обновлению ее южных областей в частности». Текст был небольшой, но убедительный; в конце автор настаивал на праве литератора излагать свою позицию независимо от того, что он называл «прискорбными местными распрями».

Я так и просияла, почувствовав себя под надежной защитой. Позвонила директору, горячо поблагодарила за статью и побежала показывать газету Лиле. Я была уверена, что ей понравится. Ведь она ждала от меня именно этого – демонстрации силы. Но я снова просчиталась.

– Почему ты доверила ему написание статьи? – недовольно спросила она.

– А что не так? Издательство встало на мою защиту. Разве это плохо?

– Это все пустая болтовня, Лену. Этому типу лишь бы побольше книжек продать.

– Так что в этом плохого?

– Плохого ничего, но статью должна была написать ты.

– Почему?

– Потому что ты умная и отлично в этом разбираешься. Помнишь, как ты разделалась с Бруно Соккаво?

Ее слова меня не успокоили, а только разозлили. Бруно был мертв, и мне не хотелось вспоминать, что я о нем писала. Он не отличался умом и угодил в сети Солара, а может и еще кого, и в результате его убили. Удовольствия мне та давняя история не доставила.

– Лила, та статья была направлена не против Бруно, а против организации работы на заводе.

– И что с того? Зато ты заставила его мне заплатить! А теперь ты стала еще известнее, чем тогда, и возможностей у тебя больше. Солара спрятались за Кармен. Надо вывести их на чистую воду, чтоб не смели тут больше командовать.

Я поняла, что ей не понравилось в статье директора. Ее совершенно не интересовала свобода слова и битва пережитков прошлого с современностью. Ее волновали только «прискорбные местные распри». Она хотела, чтобы я ввязалась в схватку с конкретными людьми, которых мы знали с детства, прекрасно понимая, из какого теста они слеплены.

– Лила, «Коррьере» плевать на Кармен, которая продалась Солара, как и на Солара, которые ее купили. Чтобы статью напечатала такая крупная газета, она должна поднимать глобальные проблемы.

Лила скривилась:

– Кармен никому не продавалась. Она всегда была тебе подругой. Если она подала иск, значит, ее заставили.

– Ничего не понимаю. Объясни!

Лила улыбнулась с издевкой: она была на меня очень зла.

– Нечего мне тебе объяснять, это ты пишешь книжки, ты и должна все объяснять. Я знаю одно. У нас тут нет никакого миланского издательства, которое прибежит нас защищать. Про нас никто никаких статей не напишет. Наши проблемы недостаточно глобальные, местечковые, вот и крутимся как умеем. Согласишься нам помочь – отлично, а нет – сами справимся.

98

Я снова пошла к Роберто и пытала его, пока он не дал мне адрес родственников Кармен в Джульяно, потом вместе с Иммой села в машину и отправилась на поиски подруги.