История об офортах

– Итак, я вас слушаю господин галерист.

– Знаете ли, душой я все равно в Лесовске. Сегодня увидел сообщения в интернете о предстоящем обмене художественными коллекциями музеев и обалдел. Оказывается, я уже не просто Шпенбах, а видный частный галерист, возглавляющий компанию «Шпенбах и сыновья». Поймите меня правильно, кое-чем я Майкову, безусловно, обязан, но он совсем оторвался от реальной жизни. Сообщения на такую тему, а их уж слишком много в сети, да еще с конкретными именами, фамилиями, музеями вскоре станут достоянием и немецких русских, которые, как и я, по ночам ностальгируют у радиоприемников и компьютеров. И не может быть, чтобы парочка бывших русских немцев, узнав о приезде родного лесовского музея, не позвонила бы в Дрезденский за подробностями или с просьбой забронировать билетики. И что они услышат?

– Ничего они не услышат.

– Вот именно. Но они будут допытываться до истины и в итоге окажется, что все это блеф чистой воды. Но далее возникнет вопрос, кто такой Шпенбах? А я лицо реальное и окажусь втянутым в международный скандал. Поверьте, я помогал Майкову по делам заводским, но такое!

– А что ж вы раньше-то не отказались, так сказать, сотрудничать с ним?

– Он не поставил меня в известность о сути своего проекта. «Шпенбах и сыновья»! Полня чушь. У меня нет детей!

– Почему звоните мне, а не Майкову, я не знаю правил немецкой полиции.

– Но ведь вы именно тот человек, против которого Майков затевает судебный иск. Он просил меня стать, так сказать, покупателем каких-то картин местного художника. Сказал, что это чистая формальность, в России очень уважают иностранцев и идут им навстречу. Майков утверждал, что так он получит хорошую скидку, если в покупателях буду я. Точнее, человек с иностранной фамилией и паспортом. И я сыграл свою маленькую роль. Согласился подписать ничего не значащий договор с неким Икифоровым на приобретение картин. Но это же милая шутка, розыгрыш, ерунда. Но вымысел с музейным проектом, как говорится, совсем другое дело. Это уж слишком. Помогать вам и свидетельствовать против Майкова мне бы тоже не хотелось, но и в его афере участвовать – увольте.

– Понимаю. Что же вы хотите от меня, Шпенбах?

– Вы умный человек и наверняка придумаете, как избежать такого обмана. В неловком положении окажется прежде всего лесовский музей. Так сделайте что-нибудь. Может быть, вам удастся убедить Майкова перестать блефовать. Обьясните ему степень опасности.

– Нет уж, увольте. Я должен уговорить Майкова, который организовал против меня дело, вчинил иск в сто тысяч евро, отказаться от выигрышного, по его мнению, дела?

– Огромные деньги! Что же делать, не бежать же мне в джунгли Амазонки.

– Действительно, что будете делать вы? Беспокоиться по этому поводу мне как-то раньше не приходило в голову.

– Чижевский, давайте помогать друг другу. Я теперь добропорядочный немецкий гражданин. Мне все это ни к чему.

– Поверьте, мне тем более. Хорошо, я пока ничего не могу сказать конкретного. Как только что-то прояснится, свяжусь с вами. Телефонный номер высветился, я запомнил его. И бога ради, не звоните сразу же Майкову, если все, что я услышал, не блеф!

– Это вы зря, я все карты открыл и тоже надеюсь на понимание. Спасибо, надеюсь на звонок.

…Вигдор прибавил звук. Бутусов пел «Где эти крылья, которые нравились мне!».

«Ну дела, – подумал Вигдор, – всегда прилетает что-то, откуда не ждешь. Это сколько же тайн образовалось, о которых Майков даже и не ведает! Если учесть визит Селины в Акатск!»

Вигдор взял планшетник и стал накидывать перечень «козырей», о которых так любила поговорить Селина.

Частная галерея «Шпенбах и сыновья». Мнимый галерист Шпенбах не желает участвовать в майковских аферах.

Сестра Майкова – жена Икифорова. А ведь Икифоров – одно из центральных звеньев всей аферы, именно он якобы получил по договору авторские права на использование работ Спицына и первоначально действовал якобы в интересах Шпенбаха.

Все договоренности с Дрезденским музеем об обмене выставками и открытием вернисажа Спицына – блеф.

Впрочем, это все эмоции. На судебном Майков, во-первых, заявит, что факт существования или не существования частной галереи не имеет к делу никакого отношения. Во-вторых, кто чья сестра, жена, подруга может только наводить на размышления. Сами по себе родственные связи никоим образом не являются доказательством в деле об авторском праве. Наконец, выставочная деятельность и контакты музеев и вовсе дело музеев, а не судебного разбирательства.

Любой судья тут же сделает замечание за отвлечение от сути дела, а вот настроение общества и градус его жизни для любого судьи – дело вполне осязаемое. И уж коли город начинает «гудеть» по части вернисажа Спицына, то давление это на судью скажется непременно, и фон для принятия окончательного решения будет явно не в пользу Вигдора и Савелия. Хотя, конечно, когда все мелочи, фактики и нюансики собираются «до кучи», аргументы становятся весомее и от них уже трудно будет отмахнуться честному судье.