История одиночества

В более экстремальной форме, особенно в случае с занятиями на свежем воздухе, такими как рыбалка, наблюдается фетишизация предметов – удовольствие от владения инструментами или одеждой по той причине, что они самые новые, самые высококлассные или самые дорогие; или же потому, что самим фактом обладания ими любители могут показать, как хорошо они в них разбираются. Это был и способ показать себя, и способ охранять границы коллективного занятия. Например, многие мемуары о рыбалке в начале XX века включали в себя описания водных соревнований, которые, вероятно, были непонятны современникам, не разделявшим этого увлечения, не говоря уже о более поздних читателях. В книге Джона Уоллера Хиллса «Лето на Тесте», впервые вышедшей в 1924 году, речь шла об одном-единственном человеке, о ручье и о снаряжении человека. «Наконец я заметил движение под берегом, – писал он, – это могла быть и крыса, но попробуем-ка мой темно-оливковый киль; размер его был 0, а леска у меня – 3x. Первый заброс увел в сторону ветер, зато на втором был уверенный подъем, и хорошая рыба понеслась вниз по течению»[704]. Вязание и отбор мушек для ловли лосося и форели стали самостоятельным литературным жанром[705]. Во всех этих одиночных занятиях, будь то в помещении или на улице, обвинение в простом баловстве снималось целенаправленным характером деятельности и – в отличие, например, от пьянства – отсутствием явного вреда для самих любителей и для окружающих.

Расширение возможностей персонального потребления, содействовавшее одиночному времяпрепровождению, отражало растущую специализацию досуга. Занятия, которые когда-то были частью ежедневной работы по дому или заработка, все чаще рассматривались как отдельные формы поведения. Так, садоводство на протяжении веков было одновременно и источником удовольствия, и важнейшим средством поддержания дефицитной семейной экономики. И эта тенденция сохранялась, принимая новые формы, однако в период Великой депрессии выделение участков под огород достигло своего пика, а после Второй мировой войны с ее (вдохновленной правительством) установкой на самодостаточность огородничество постепенно перестало быть материальной необходимостью[706]. К началу XXI века, согласно подсчетам, регулярно им занимались около двадцати пяти миллионов взрослых[707]. Оно вошло во все более обширную категорию хобби, охватывающую как проверенные временем увлечения, так и новые, технически сложные занятия, такие как химия или радиостроение. За первое десятилетие послевоенного бума поддающиеся подсчету расходы на разнообразные увлечения возросли на 50 %[708].