История Одного Андрогина (СИ)

Тогда я была недоделанной звездой-гермафродитом. В первый же день работы на модный дом я поняла всю жестокость данного мира. Каждая модель была готова растоптать меня на почве сексизма. Я знала, что дело в моей голове, а не в головке. Поэтому и держалась. Здесь главное – терпение. Каждый дизайнер, директор, модельер – каждый из них восхищался моей работой. Они ценили меня как алмаз. Мои же коллеги были нефтью. Они могли лишь отшучиваться по поводу моей гендерной принадлежности. Или ее отсутствия. Они не работали. Они опускали себя ниже плинтуса. А я терпела. Мне было больно за себя и за тех, кто не вписывается в рамки общества. Ненавижу сексизм. Пусть люди выглядят, как хотят. Маскулинно, фемининно, андрогинно – как угодно. Пусть отличаются друг от друга. Ведь на то мы и люди, а не копии друг друга.

- Именно поэтому вы сорвались? Данный вопрос волнует вас больше всего?

- Не знаю.

- То есть, вы не осознаете почвы своей проблемы?

- Вы психолог! Вы мне и скажите! Я вообще не знаю, что я здесь делаю! Если бы мой менеджер не отправил меня к вам…

Ева, сидя на роскошном желтом диване, давила очередную выкуренную сигарету в черной пепельнице. Ее длинные светлые волосы спадали с плеч на ее хрупкие колени, крепко прижатые друг к другу. Женщина напротив – типичная французская брюнетка средних лет с короткой стрижкой и карими глазами. Они общались по-французски. Ева, все также сгорбившись над пепельницей, крикнула:

- Черт, Сисиль! Принеси мне пачку сигарет!

В комнату вошел крепкий, широкий помощник, лютый на вид, но покорный своей работодательнице. В его компетенции было угождать Еве в любое время и везде.

- Возьмите, мадемуазель Адамс. – сказал он, протянув готовую пачку сигарет.

- Можешь пропасть, пока не позову! – сказала Ева, взяв ей данное.

Торопясь, будто не терпя, Ева тут же открыла пачку и подкурила доставшуюся сигарету. Закинув ногу на ногу, она приняла более спокойный вид, облокотившись на спинку дивана.

- Вы замечали за собой тот факт, что вы слишком много курите?! – спросил психолог.

- Я курю, когда нервничаю. В любой другой момент я могу отказаться от этого. – невозмутимо сказала Ева.

- Даже сейчас?

- Я же сказала, что я нервничаю.

- Почему вы нервничаете?

- Слушайте, откуда мне знать? – снова с недовольством стала говорить Ева, - Вы сказали мне, чтобы я рассказала вам все подробнее. Я рассказала, что смогла. Что еще вы от меня хотите? Какого хрена я здесь делаю?

- Успокойтесь, Ева. Мы пытаемся решить вашу проблему…

- У меня нет никаких проблем!

- Нет, есть. Вы расстроились, Ева. Вы своевольно ушли с показа. Вопреки собственным профессиональным убеждениям. Это не свойственно вам. Расскажите мне, что именно произошло с вами. Тогда я смогу помочь вам.

- Вы в той же структуре, что и Жипам?

- Разумеется.

- Извините, но вам не придется отчитываться перед ним.

- С чего вы взяли, что я буду отчитываться перед мсье Жипамом?

- А как же? Вы с ним одной упряжки, видимо.

- Ева, я – психолог. Я не модельер и не ваш менеджер. Я врач и у меня существует врачебная этика. Все то, что вы мне расскажите, останется между нами. Я здесь, чтобы помочь вам, а не мсье Жипаму. Ваше недоверие ко мне не уместно, Ева.

Ева молча курила, глядя на женщину напротив, и размышляла. Сделав пару затяжек, она сказала:

- Хорошо. Что именно вы хотите узнать?

- Во время нашей беседы, вы акцентировали свое внимание на своей двуполости. Данная проблема…

- Проблема? Это не проблема для меня! Это мое преимущество! – перебила Ева с гордым видом.

- Извините. Вы считаете это своим преимуществом?

- Да.

- Почему вы так считаете?

- Как это «почему»? Благодаря этому я добилась признания и славы. Мой образ становится образом культуры. А все то дерьмо, направленное в мой адрес, лишь содвигает меня действовать.

- Понятно. Тогда у меня такой вопрос: Вам легче идентифицировать себя как женщину? Или как особь бесполого происхождения?

- Не знаю, какое это имеет значение. Я вне гендера. Я размываю его границы. Я что-то вроде современного Иисуса Христа, который стоит на Парижской голгофе и кровоточит своими словами: «Все свободны! Нет дискриминации! Нет мужских и женских имен! Я – ваш идеал! Я и Ева, и Адам в одном теле! Я – идеал!».

- Ева Адамс – настоящее имя?

- Настоящее.

- То есть, так вас звали при рождении?

- Нет. При рождении мне было дано другое имя.

- Какое? Если не секрет?

- Секрет. Это не касается темы нашего разговора.

- Возможно, имеет. Вы не хотите разговаривать о детстве. У вас явный комплекс, связанный с вашим детством.

- Я не хочу о нем говорить.

- Тогда мы не сможем ничего добиться.

- Тогда вы плохой психолог. И мне у вас делать нечего.

Ева показательно потушила сигарету в пепельнице и встала с дивана, направляясь к выходу. Психологу стало ясно, что Еве надоело все это, и что она не раскроет свою душу ни под каким предлогом. Ей хотелось лишь обезопасить Еву от того, что она успела разглядеть в ней. И она успела крикнуть Еве, открывающей входную дверь, дабы покинуть эту комнату:

- Постойте, Ева! Я должна вам кое-что сказать!