История одного безумия

— Дядя любил театр, хотя и называл его домом дьявола… я правил его замогильные записки, в которых он проклинал и отдельных лиц, и обстоятельства, но не пытался спорить с ними… помню, он говорил: увидишь беса, посторонись… как-то он затащил меня к примадонне… мне было… сколько же мне было лет?.. 13 лет или чуть больше… я влюбился в примадонну… мне все в ней нравилось, и голос, и волосы, и вся она… я писал ей записки… на вопросы дяди, от кого записки, примадонна отвечала, что от старого друга… смешно… мне было всего 13 лет… я удостоился ее внимания, был приглашен в ее гримерную, украшенную греческой колоннадой… лишь ее невозмутимость помогла мне справиться с возбуждением… меня всего трясло… от этого визита осталась пожелтевшая фотография… на ней я во всем черном, с испуганными глазами… она в желтой мантии… еще не вышла из роли… на ее лице угадывалась улыбка… «Каждый из нас исполняет какую-нибудь роль в этом театре…» — сказала она… я проникся к ней доверием и решил поделиться своей тайной… мне снились странные сны… она пожелала услышать подробности… я колебался, и все же сказал, что сны эротические… «Мне тоже снятся эротические сны… теперь у нас общая тайна…» — прошептала она… разговор с примадонной длился долго… помню, назывались имена… она получила письмо, содержащее предостережение… возможно это была угроза… у анонимного автора, по всей видимости, была склонность обличать пороки… потом появилась эта пьеса… примадонна была выведена на сцену жертвой, со всеми ее слабостями…

— У кого их нет?.. всех нас можно обвинить в чем угодно…

— Все это кануло… без остатка… закончилось ничем… помню, блуждая как-то по коридорам и залам замка, я наткнулся на дядю… я не удивился, поскольку и раньше встречался с ним… на дяде был саван и золотой крест на груди… дядя глянул на меня отсутствующим взглядом, словно увидел не меня, а пустое место… помню, это неприятно поразило меня… что-то случилось, но я не знал, что, да и не мог знать… я еще не научился заглядывать по ту сторону жизни… это придет позже, после воскресения или пробуждения, когда я буду говорить с богом о боге…

— А ты говорил с богом о боге?..

— Да, говорил…

— Ты был на небе?.. и что ты там делал?..

— Я предавался старому пороку… воображал себя богом и писал гимны ночи, украшенной фиалками и осокой, веселился, танцевал с одалисками и менадами… внезапно они куда-то скрылись, не знаю куда?.. и я оказался один в темноте на коленях бога… мне не было и года…

— И что было потом?..

— Я вырос…

— И бог предложил тебе место секретаря и приличное содержание?..

— Должен признаться, я там долго не выдержал бы, умер от скуки без любви и надежды на лучшее… вечность не для меня…

— Однако не будем опережать события… говорят, ты покончил с собой из-за любви к какой-то деве в платье невесты…

— Что за глупость!.. я бы презирал себя, если бы предпочел физическую смерть, духовной… я умер духовно… не пытайся мне подражать… остуди голову, мысли… смерть не может приносить добро… хотя и в смерти есть своя красота…

— Стоит ли обманывать себя и дальше?.. как будто ничего не произошло… ведь произошло!..

— Смерть стерла мои воспоминания…

— А жены?.. куда делись твои жены?..

— Они сплелись в клубок змей на дне ямы… не я ее копал…

— Не могу поверить…

«Однако что же довело меня до самоубийства?..»

Ворона села поодаль и, склонив голову, участливо глянула на Бенедикта…

«Или мне показалось?.. нет, не показалось… что же во мне есть такого?.. женщины заглядываются на меня… вот и ворона… может быть, я могу летать?..» — Бенедикт попытался встать, замахал руками…

Ворона опасливо посмотрела на него, отошла подальше… в клюве она что-то держала…

— Что говорят в городе?..

— Говорят, что ты умер озлобленный и нищий…

— Не совсем так… просто мне было любопытно узнать, воскресну ли я?.. лежу на ложе монахини в руинах женского монастыря и думаю, вот, встану, отвалю могильный камень и выйду наружу, как бог…

— Ну, это вряд ли…

— Темное это дело, одним словом не скажешь, чтобы было понятно… план мой провалился… я очнулся богом, но хромым на обе ноги…

— Продолжай…

— Меня спихнули с неба… помню, я летел вниз головой… до сих пор в ушах стоит свист… бог был мил и любезен, но его служащие… слов нет… особенно одна особа… толстая и рябая… его секретарь…

— Смешно… — пробормотал Марк и нахмурился… он узнал тетю по описанию Бенедикта…

— Смешного мало… от нее я узнал, что примадонну пытались убить, а убили меня…

— Тебя там допрашивали?..

— Я ничего не помню… и ничего не могу исправить… что ты молчишь?..

Бенедикт глянул на Марка…

Марк спал с открытым ртом…

«Дурацкая привычка… он скопировал ее у своей тети… когда она не могла избежать ненужных вопросов, она засыпала в инвалидном кресле на надувных шинах… помню, во сне она храпела… спала она с левретками и мопсиками…»

Марк проснулся, поискал взглядом кого-то, не нашел, и зевнул с криком, испугав пса Пифагора…

— Ты что-то сказал?.. — спросил Марк…

— Я сказал, что меня использовали… у меня была роль случайной жертвы в пьесе, финал которой ты изменил… и приравнял меня к сопутствующим потерям, к разбитой вазе, кувшину…