История одного безумия

— Слухи ходили, что мой дядя… но он себя отцом не осознавал… а я все это время лежал без сознания на острове в пещере после крушения парома, на ложе с тенями… нет, близко я их не подпускал… правда, кто-то смачивал мне пересохшие губы, гладил волосы… я думаю, что это была мать… я ничего о ней не знаю, как и об отце… о таких, как я, говорят, упал с неба…

— Какие отношения у тебя были с примадонной?..

— Я был ей полезен… и не хочу ничего менять…

— Боюсь, что твои намерения будут неверно истолкованы…

— Я нужен ей…

— Она обманывает тебя…

— Она мне нравится… мне нравится ее голос, тело… в ней столько благородной простоты и величия… у нее все в меру… опускаю все, то неопределенное и ложное, что заключено в каждой женщине…

— Она играет с тобой…

— Она страдает… но ни жалоб, ни воплей, ни проклятий… лишь выражение скорби на лице…

— И все же это театр…

— Она чувствительна… и знает страх, не стыдится никакой человеческой слабости… но не переносит отчаяния… она говорит, что отчаяние отвратительно искажает ее лицо и не вызывает сострадания…

— Без сострадания можно и обойтись…

— Скажи еще и без наслаждения…

— Ну, уж нет…

— Ты знаешь, во время беременности ей снились странные сны, будто она имеет дело со змеем из рая…

— Должна же быть этому какая-нибудь причина?..

— Филонов попытался изобразить этот ее сон в скульптуре…

— Ну да, принес ее красоту в жертву реальности и выразительности…

— Но в меру, все же он оставил место и воображению зрителей, предоставляя им право видеть ее кричащей, вопящей, проклинающей… почему нет?..

— Им хочется видеть ее жалкой…

— Лучше уж сразу мертвой… — улыбка Марка стала гримасой…

— Страдание не должно лишать красоты… впрочем, пропади все пропадом… к чему все эти разговоры… — пробормотал Бенедикт… выглядел он измученным, как будто замышлял самоубийство…

«Что он изберет, яд или петлю?.. божье наказание Иуды… впрочем, это одинаково мучительно… лучше заснуть, впасть в сон… однако и сон может превратиться в кошмар и присоединить к этим мучениям еще и другие…»

Марк вспомнил свое пребывание на острове после крушения парома… совершенное отсутствие людей, голод и все неудобства жизни в полном одиночестве…

«Никто не мог мне помочь… к моим стонам и плачам прислушивалась только тишина…»

Ему вспомнились обманчивые видения…

«Они были так запутаны… и с лакунами… в конце концов, они превратились в нечто ужасное… в черную дыру, манящую, влекущую, затягивающую как водоворот, заставляющую меня молча пятиться и просыпаться от страха, как это и бывает в действительности при подобных обстоятельствах…

Пещера была мне и черной дырой и женским лоном, из которого я выскользнул на свет и закричал, испугался… я был еще не в силах владеть собой… и я еще не знал на собственном опыте последовательности времен и прочих отвлеченных понятий… однако я понимал, что все это лишь притворство чувств…

Подлинная боль делает неспособным ни к какому притворству…»

Мысли Марка вернулись к примадонне…

Смеясь, она прошла мимо, являясь олицетворением самой естественности… и присоединилась к хору мальчиков, украшенных венками из фиалок и осоки… они исполняли гимн ночи… и так превосходно и трогательно, что в глазах Марка блеснули слезы…

«Придет ли бог им на помощь… или они погибнут в этих руинах…»

Земля вдруг содрогнулась, когда Марк выразил свое сомнение…

Страх и трепет овладел беженцами…

Возникла паника…

Толпа обезумела, прижала Марка к стене, сдавила до удушья… холод проник, разлился по всему телу, но его руки были еще свободны, полны движения…

Как будто со стороны он увидел перед собой женщину в мантии… его прижала к ней толпа… она не дышала, но губы ее еще подрагивали…

Для Марка осталось необъяснимым побуждение поцеловать ее…

Толпа отхлынула…

Марк упал на женщину и в ужасе и испуге отстранился…

Губы женщины были еще теплые и влажные…

* * *

В комнате посветлело… разлилось сияние, высветившее высокие своды…

Бенедикт увидел бога и мальчика, сидящего у него на коленях…

В ветвях дерева вился аспид чешуйчатый… заметив слежку, он приник к коре ствола…

«Так кто же я… малютка на коленях бога или аспид, затаившийся в ветвях?..

Почему бы и нет?..»

Бенедикт потряс головой, понял, что видел нечто ложное…

«Однако потоки грязи все еще сползают в ущелья, волоча камни, с грохотом, ревом… и девы вполне реальны, маячат, танцуют у входа, чаруют изяществом, грацией… и я все еще жив… хотя, как говорят, давно уже умер, замерз, околел… если я сброшу с плеч плащ, что я под ним увижу?.. пустоту… нет… я не призрак, лишенный тела… Марк уверяет, что я могу стать кем угодно, даже богом, если сумею найти выход из его книги… он пишет, а я живу по написанному…ю

Что там за шум?.. что происходит?..

Я должен спустился пониже, чтобы лучше видеть и слышать…

Собралась толпа женщин, что-то увидели и обсуждаю…

— Что она лепечет?

— Говорит, что увидела змея в листве и на него указала…

Женщины окружили смоковницу…

«Что они хотят эти псицы безумные?.. ствол обхватили руками, качают, трясут дерево…»

— Эй, что с тобой?..

— Это ты мне?.. — спросил Бенедикт и, увидев Марка, заговорил рыдающим голосом: