История одного супружества

Воспоминание свежо, словно вчерашнее: он обнимает меня одной рукой, а другая скользит вдоль моей ключицы к груди в ее корсетной чашке, запах тоника для волос от его кудрей, и то, как он, склонившись надо мной, дышал прерывисто, даже отчаянно, и шептал: «Ты такая красивая, ты такая красивая, Перли, я просто хочу…» Все, из чего состоял этот момент, было молодым – лихорадочная неловкость, его бессвязное бормотание, мое сердце, стрекотавшее, как безумный сверчок, общий угар и волнение, – но нас самих я молодыми не воспринимала. В моей памяти в те десять или двадцать минут, пока я не рассеяла чары, не повалилась, смеясь, на дверцу машины, мы просто были живыми.

– Почему ты смеешься? – спросил он, сам пытаясь улыбнуться и одновременно заманить обратно в объятия.

– Ой! – сказала я, но объяснить не смогла. Вот будущее, которое я себе запланировала. Луна и звезды, другой человек рядом, спичка в ночи. Вот оно. Мне еще не приходило это в голову, как никакой сообщник не задается вопросом – а что будет с ним после совершения преступления. Он слишком настроен на свою роль, свои обязанности. Вот моя одинокая жизнь. И эта мысль меня так поразила, оказалась такой приятной, свободной, что я засмеялась как дитя и не могла остановиться весь обратный путь через мост. Шорти брал меня за руку, улыбался и пытался поцеловать, и опять я начинала трястись от смеха. Только представьте: снаружи – один из прекраснейших пейзажей на свете, вид на ночной город, усеянный бриллиантами, справа и слева маячат огромные золотые опоры моста, а внизу клубится и мерцает роскошный туман, а я могу только смеяться. Я все поняла неправильно, он совсем не был «одним из них». Он был пьяным молодым мужчиной, который пытается урвать немножко радости: вот луна, вот оплаченное такси, а вот женщина, которая кажется ему красивой. Я не могла угадать, чего хотят мужчины, кто их разберет. И я простила себя за смех. Будет еще куча времени, когда все это кончится, когда я смогу дышать, а распаленное, полное надежды лицо Шорти я никогда не забуду.

* * *

Он высадил меня возле дома, но не успела я выйти из машины, как он схватил меня за руку. Я очень не хотела, чтобы меня видели здесь с мужчиной. Я наклонилась выслушать его.

– Перли, поедем со мной ненадолго!

– Нет, что ты, нет.

– Твой муж, похоже, спит. Ненадолго, поговорить. Не на всю ночь.

Мне и в голову не приходило остаться с мужчиной на ночь.

– Поезжай, – сказала я, качая головой. – Не будешь же ты здесь сидеть.

Он откинулся на спинку сиденья и посмотрел на меня. Он продолжал тянуть ко мне руку, а я отступала назад.

– Спокойной ночи, Шорти, – сказала я, жестом отпуская водителя, и отвернулась. Я поклялась себе, что не посмотрю назад, поклялась, что не буду испытывать такой хороший вечер, но меня взял азарт, и я обернулась, мельком увидев в заднем окне удаляющейся машины блеснувшие очки. И он уехал.

Уличные фонари бросали в туман продолговатые пятна света. Свет горел только в одном доме с нестриженым газоном. За последние пару часов ночь стала теплее, словно передумала наступать, но было уже поздно.

Странно заходить в дом и никого не слышать. И хотя я знала, что Холланд спит в кровати, казалось, что я совершенно одна. Даже радио не шелестело, даже из открытого окна не доносилось никакого шума. Я прошла через холл в гостиную, расстегивая верхнюю пуговицу кардигана и озираясь в недвижной темноте, ища взглядом одинокие предметы: шерстяную кошку, сломанные каминные часы. Я и мой сын – вот так мы и будем жить.

В комнате спиной ко мне стоял мужчина.

Из-за выпитого мое сердце радостно подскочило. Я позвала его по имени, он обернулся.

– Перли.

– Ты вернулся! Хочешь чего-нибудь выпить? Зачем ты сидишь в темноте?

Он мне не ответил, напряженно на меня глядя.

– Я вернулся раньше. Все доделал. И Холланд позвонил.

– Понятно.

Базз наклонил голову.

– Он сказал, что хочет что-то мне сказать, а когда я сюда приехал…

– Мы ездили на танцы, он сказал, что ему плохо… – Я вспомнила мечтательный взгляд Холланда, погрузившегося в воспоминания. – Что ж, хорошо. Ты же этого и хотел.

– Перли.

Я рассмеялась. Меня до сих пор будоражило спиртное и ощущение губ Шорти на своих губах.

– Кажется, я уже не против. – Я смотрела на Базза в свете, идущем из окна, бледного как смерть и красивого как никогда. – Ни разу не видела тебя в лунном свете. Из тебя выйдет красивое привидение.

– Перли, случилось ужасное…

– Я же говорю, я не против, – повторила я, улыбаясь.

– Произошел несчастный случай. С ружьем.

– В каком смысле? С каким ружьем?

Он повторил. Я сказала, что мне нужно сесть, но осталась стоять.

– С ним все в порядке?

– Перли, я налью тебе выпить.

Я ответила, что не хочу, а хочу знать, о чем он говорит.