История одной болезни (СИ)

Допивая уже третью банку пива, Милкович стоял в тени подворотни, наблюдая за двумя мудаками, весело хохотавшими над какими-то своими пидарестическими шутками, крепко стиснув зубы, изо всех сил стараясь подавить желание пересечь улицу и размозжить морщинистую физиономию о небольшой столик бара.

Желание, что не смог он сдержать в тот момент, когда стоя напротив уже вышедшей из заведения парочки, услышал злоебучее «пригласи своего парня» из растянутого улыбкой рта престарелого пидараса.

Заворачивая за угол в трясущемся фургоне, готовом развалиться на первой ближайшей кочке, Микки увидел его: рыжий шел по другую сторону улицы, засунув руки в карманы парки и низко склонив голову, не позволяя рассмотреть его лица, чтобы убедиться, что синяки, оставленные на нем ботинком Милковича, уже сошли.

***

В глазах рябило от обилия розового, в который нарядила невеста своих подружек, больше походивших на участниц представления цирка уродов: кривые, косые, хромые, плешивые или чересчур мохнатые – весь бомонд блядского притона собрался в маленьком зале отпраздновать свадьбу удачно залетевшей своей коллеги.

Дешевый смокинг, взятый напрокат, раздражал кожу непрекращающимся зудом, а бабочка давила на шею петлей висельника, пока Микки Милкович курил последнюю папиросу в соседней комнате в ожидании отмашки Мэнди, совершающей последние приготовления.

- Меня назвал ничтожеством за то, что я хочу быть с парнем, а сам женишься на той, что ебет мужиков за деньги? – голос рыжего, раздавшийся откуда-то сбоку, ворвался в сознание, разрушая выстроенное за несколько последних дней некое подобие спокойствия.

- Да какая, хуй, разница? Ну, подумаешь, бумажка, - ответил Милкович, встречаясь взглядом с широко раскрытыми зелеными глазами подходящего к нему парня, выдавая тому оправдание всего сейчас происходившего, убедить в котором даже себя самого у него не получалось.

- Не для меня, - прошептал Галлагер, останавливаясь в нескольких сантиметрах от Микки, позволяя тому, наконец, рассмотреть его лицо, с горечью отметив небольшой шрам над глазом – свидетельство трусости и слабости брюнета, навсегда теперь запечатленное на бледной коже рыжего.

Не получив ответа, Йен развернулся, чтобы снова исчезнуть, но тихое «подожди» за его спиной заставило обернуться.

- Свадьба не помешает нам трахаться, - услышал Галлагер, совершенно не то, что ожидал, даже не подозревая о том, что небольшая фраза несла совершенно иной смысл.

«Не уходи, прошу, останься» кричало что-то внутри Милковича, но слышать это брюнет отказывался.

- Если тебе на меня не совсем насрать, - резко развернувшись и в два шага преодолев разделяющее их расстояние, проговорил Йен, замирая в полуметре от Микки, тут же поспешившего вытянуть руку в останавливающем жесте, - хоть немного. Не делай этого, - переходя на шепот, просил Галлагер, опуская взгляд на дрожащие татуированные пальцы на своей груди.

Блестевшие непролитой влагой зеленые глаза и бешено колотящееся сердце, каждый удар которого проходил электрическим разрядом по руке брюнета, едва касающейся ребер рыжего, не позволили сказать тому и слова.

Не задумываясь о том, что в помещение в любой момент может войти сестра, а еще того хуже, отец, лишь недавно успокоившийся и переставший доставать пушку каждый раз, стоило только кому-то назвать фамилию Галлагера, Микки рванул навстречу рыжему, впиваясь в дрожащие губы яростным поцелуем.

Растерявшись буквально на мгновение, Йен ответил на столь неожиданные действия брюнета, впуская в свой рот настойчиво просивший разрешения проникнуть язык Микки, теперь спешившего стянуть с плеч осточертевший пиджак.

Куртка Галлагера полетела на пол через несколько секунд, а две пары рук уже принялись за ремни и ширинки брюк.

С огромным усилием достигнутая своеобразная иллюзия спокойствия и принятия положения, в котором оказался брюнет, разрушилась парой движений ладоней по обнаженной коже, а появившаяся было надежда на то, что пугающая зависимость от рыжего сошла на нет, рассыпалась на мелкие осколки, когда Милкович вновь почувствовал долгожданное давление члена Галлагера на сжатое колечко мышц своего заднего прохода.

- Галлагер, ну, ты дал, - улыбнулся Микки, застегнув брюки и надевая пиджак. – Нужно тебя чаще бесить, - чуть поморщившись от выпускаемого Йеном сигаретного дыма очередной глубокой затяжки, чувствуя дикое желание вновь поцеловать эти губы, чтобы ощутить горьковатый привкус смолы тлеющего табака, проговорил Милкович, стараясь не обращать внимания на жжение в заднице, едва ли позабытое за столь короткое время ссоры.

- Ну, так что будем делать? Скажем всем свалить? – передавая сигарету брюнету, спросил Йен, заметно повеселевшим голосом, застегивая ширинку.

- Нееее. Пойду все разрулю, а ты здесь подожди, - ответил тот, поправляя бабочку, разбивая надежды рыжего на то, что это блядское представление, называемое «свадьбой», отменяется. – Надеюсь, в час уложусь, готовься ко второму заходу.