История одной дружбы

— Степан пил сильно. Жену поколачивал, Егорку, иногда и Захарычу доставалось. А в тот день, — Галина Макаровна остановилась и посмотрела на почерневшую крышу соседского дома. — Как озверел Стёпка. Накинулся с кулаками на Захарыча, избил до полусмерти. Я думала, помрёт старичок, еле выходила его. Стёпка потом проспался, прощения обыкновенно просить стал. Захарыч не простил. Указал на дверь. Кончилось терпение, все нервы ему Степан скрутил-свертел. Жена через неделю Егорку подхватила и тоже в город увильнула. Она-то вообще Захарыча за человека не считала, в лицо гадости говорила. Считайте из-за Егорки он их терпел, ну, а как и Егор однажды выдал, тут и совсем Захарыч сник.

— Что выдал?

— Не своим он умом, конечно, дошёл до этого, видать мать подучила. Безобразить Егорка начал, Захарыч его пристыдил, а он и вскричал: «Скорее бы ты умер». Трудно ему одному было, он ведь и вправду помирать собирался. Мне, говорил, больше жить не для кого. И вдруг к другу поехал, а оттуда эту непутёвую привёз.

Юлька нахмурилась, с неодобрением взглянув на Макаровну.

— Похмурься мне ещё, — прикрикнула старуха. — Как обезьяна появилась, Захарыч аж помолодел. С тех пор возится с ней, балует почём зря. В автолавке апельсины, бананы покупает. Витамины, говорит. Сам не ест, а ей витамины на блюдце подносит. Панам вон накупил, как ребятёнку.

— И одежду, — сказала Майя, улыбнувшись.

— Одежду не покупал, — нехотя ответила Галина Макаровна. — Сарафаны-то я непутёвой сшила. Упросил, чёрт старый! Не хотела шить, отказывалась, так нет, уговорил всё-таки.

Возле колодца Галина Макаровна попрощалась с ребятами и крикнула Юльке:

— Ну! Куда идёшь-то? Воротись домой. Слышишь, нет, кому говорю-то?!

Юлька обняла Валеру, потом поцеловала Майю и простояла у колодца, пока ребята не исчезли из виду. Галина Макаровна стояла рядом.

— Всё-всё, ушли уже. Не стой столбом-то. Ступай домой.

Юлька уныло посмотрела на Макаровну, вздохнула и нехотя пошла по размытой дороге. На душе было неспокойно, одолевала тревога.

***

Часто случается так: заведёшь разговор о человеке, которого давно не видел, и вдруг он объявляется.

Через два дня после рассказа Макаровны, в гости к деду приехал Егор. Его появление в доме стало полной неожиданностью для Захарыча, но больше остальных удивился Валера. Помимо воли создалось впечатление, что он давно знает Егора, недолюбливает его и потому воспринял приезд в деревню, едва ли не личным оскорблением.

Иван Захарович задыхался от счастья. Внук приехал. Егорка.

Впрочем, назвать высокого широкоплечего парня Егоркой повернулся язык только у Захарыча. Галина Макаровна, увидев парня (он вошёл в дом, когда старики и ребята обедали за столом) взмахнула руками и произнесла на выдохе:

— Егор! Егор пожаловал! Ой, как возмужал… Не узнать прямо.

А тот, словно в подтверждение того, что он давно уже не Егорка, напряг руку, демонстрирую развитую мускулатуру.

— Что, баб Галь, изменился?

— В отца ты пошёл, Егор. Ой, здоров парень.

— Одним ударом обездвижить могу, — басил Егор, кривя в усмешке губы.

Лёгкое удивление коснулось его лица, при виде Майи и Валеры.

— Кто такие? — спросил он шутливо.

Захарыч представил ребят, как своих самых близких и хороших друзей. Егора ответ деда несколько насторожил. Но быстро отбросив сомнения (а они определённо на долю секунды посетили голову), протянул руку Валере.

— Здорово, парень. Дай пять!

Егор специально сжал ладонь Валеры слишком сильно, он рассчитывал, что мальчишка скривится от боли, изменится в лице, ойкнет наконец. Но Валера стерпел. Было больно, Егор не ослаблял хватку — ни один мускул не дрогнул на лице Валеры.

— Мужик! — засмеялся Егор, легонько толкнув кулаком Валеру в плечо. — Нормальный парень, дед.

Остановив взгляд на Юльке, Егор цокнул языком.

— Опа! И мартышка твоя ещё жива?

— Она — шимпанзе, — сказала Майя. Ей не понравился Егор. С первого взгляда, с первого мгновения. Было в его глазах нечто потаённое, отталкивающее, где-то даже опасное.

— Знаю, что шимпанзе. Шучу я так. Дед, пару дней хочу у тебя перекантоваться. Не прогонишь?

— Что ты, Егорка… Что ты! Хоть неделю живи, хоть месяц.

— Не, дед, неделя — перебор. Дня два, максимум три, — Егор вскинул руки, потянулся и лениво протянул: — Отдохнуть хочу чуток.

Уже позже, когда Галина Макаровна угощала Егора чаем с вареньем, Иван Захарович спросил про сына.

— Отец в больнице, — сердито ответил Егор. — Пьёт по-чёрному. С лестницы свалился, поломался весь. Мать не пьёт, дома сидит. Чем занимается, не знаю, редко у них бываю.

— Ты, что ли, отдельно живёшь? — в голосе Галины Макаровны слышалось неприкрытое любопытство.

— И да и нет. Я, баб Галь, птица вольная. Сегодня здесь, завтра там.

— Не женился, нет?

— Разве я похож на самоубийцу? В двадцать лет жениться и лишить себя радостей жизни. Не-е, рановато. Дед, у тебя ворота открываются? Мне бы машину на участок поставить.

— Какую такую машину?

— Свою, баб Галь.

— Да что ты! Никак машину купил?

— Купил. Подержанную правда, но это временно. Не всё сразу, я прав, парень? — спросил Егор Валеру.

— А то, — бойко ответил он.