История одной дуэли

– Ну, это не аргумент, – отмахнулся «Лысый», – за гробом самого Маркса шествовало тоже столько же. Родившись в России евреем, Парвус стал злым духом своей родины. Да, он умер в Германии, но всё время умолял Ленина позволить ему вернуться в родные места Минской губернии. И что же? Сделав Февральскую революцию на деньги немцев, добытые не кем иным, как Парвусом, Ульянов так сильно возненавидел его, что не желал слышать его имени. Близко не подпускал к России, называя негодяем. Из его памяти улетучилось, что Парвус перекачал миллионы марок большевикам в 1916 году и в несколько раз больше после победы революции в России! А ведь знаменитые русские мятежники вместе со своим вождём ехали делать революцию домой на его деньги, у них билеты купить было не на что!

У меня зачесались кулаки. Но Николай уже давно оставил своё место у окна и слегка придавил меня к стулу. Против его ста с лишним килограммов, как я ни старался, не попрёшь, хоть взбесись.

– Предвижу ваш следующий подлый ход – Ленин немецкий шпион, а русская революция – сплошь германская афера? – пытаясь сдержать негодование, процедил я сквозь зубы, поедая глазами «Лысого». – Многие сволочи доходили до этих паскудных домыслов. Это уже было, слышали. Только, кроме брехни, никаких фактов! Между тем за воровство партийных денег Парвуса судили сами коллеги! Это чем будете крыть? Судили сам Каутский, Бебель, Цеткин, Максим Горький в свидетелях проходил. А суд суровое решение вынес. У мошенника отобрали право редактирования газеты и запретили участвовать в социал-демократическом движении прежде всего в России и Германии.

– Но это было задолго до революции, – мой оппонент не смутился, – это было за десять лет до февральского восстания! За это он свой грех замаливал в Турции. А после этого всё восстановил, более того, во время Первой мировой войны вместе с Лениным скликал чёрных воронов на Россию, предвосхищая победу Германии. Факт их встречи и переговоров в Цюрихе в 1916 году, накануне мятежа, исторический факт. Это же нельзя отрицать! Но летняя попытка захватить власть в семнадцатом году не увенчалась успехом. Именно тогда во всех европейских и наших газетах большевиков обвинили, что восстание они готовили на германские миллионы. А имена Ленина и Парвуса упоминали тогда рядом. Попались два еврея…

Договорить он не успел. Я вырвался из-под опеки Николая и всё возмущение и ненависть вложил в кулак. Левый хук у меня всегда хорошо проходил. И в этот раз получилось. «Лысый» рухнул, словно его ударило стрелой подъёмного крана. Но в горячке вскочил. Я читал, кажется, у Новикова-Прибоя в «Цусиме», во время морского боя снарядом оторвало обе ноги у матроса, а он продолжал лезть по вантам, карабкаясь на мачту в фонтанах крови, на культях. Потом упал и сразу умер. «Лысый», конечно, не умер. Он бросился на меня, но нас растащили. Орлов и Соколов повисли на нём, а меня придавил собой Николай. Так закончился вчерашний банкет.

После мы сидели вдвоём и пили ещё.

– Дан, «Лысый» этого так не оставит, – сказал Николай. – Мне, когда я его с пацанами выводил, он передать тебе велел: «По возвращении в институт, на следующей сессии, жди встречи».

– Дуэль? Надеюсь, будешь секундантом.

– Нет. Он не о драке говорил. Я понял, он на тебя особенно не обиделся. То ли с пьяну, то ли ещё что! Но речь вёл о поединке в форме древнего диспута. Помнишь, как в католических церквях в Средневековье? Монахи споры устраивали?

– ?

– Называл тебя как-то по латыни?.. Заступником Сатаны!

– Адвокатус дьяволи?[16]

– Вот-вот. Именно дьяволом…

– Дьявол в той или иной мере сидит в каждом из нас… – пошутил я и потрепал друга по плечу. – Прорвёмся.

Из личных записок студента

…Я как в тумане.

Свершилось страшное.

В феврале не стало мамы.

Был страшный мороз. Земля чугунная, не поддавалась ломам и лопатам. Ветер пронизывал насквозь. Гроб, необычайно тяжёлый (мама такая маленькая, что от неё осталось?.. Она истаяла вся там, в больнице, под капельницей) плыл на наших плечах. Мы, сыновья, четверо: впереди старшие, сзади мы с Саньком, как сняли его с автомашины, так до могилы несли сами. Никого не подпускали. Я думал – упаду. Слёзы застилали глаза, полотенце вырывалось с плеча. Но я шёл, шёл и шёл. И рядом шли мои братья, где-то здесь был больной отец.

Всё, мама, прощай! Земля тебе пухом…

* * *

Решено окончательно. Отец совсем плох, братьям со своими семьями, конечно, трудно за ним приглядывать. Дом без присмотра тоже. Остаётся одно: мне переводиться на заочное обучение. Благо, в следующем году государственные экзамены. Тяжеловато, но что делать? Другого выхода нет…

В институте всё уладил. С тоской расставался с друзьями, особенно западал Николай. Окончательно возвратился домой. Отец пошёл на поправку. Ищу работу…

* * *

В большей мере я прав. Конечно, выступать собственным адвокатом гораздо приятнее, нежели быть судьёй своих поступков. Но так я мало чего добьюсь, а если быть прозорливее, в итоге ничего хорошего не принесёт…

* * *