История одной дуэли

Ситуацию подогрели столичные журналисты. Приехали тайком. Достали где-то противогазы. Понадевали их на ребятишек в детском саду, и фотографии на первую страницу центрального журнала! Звонков и угроз он пережил несчётное количество. От министров разных мастей до членов правительства. Не разбирались, кто должен был переселять. Досталось ему по первое число! Дьякушев-то ушёл от ответственности. И сейчас его нет. В отпуск сгинул, как будто знал или догадывался о предстоящих августовских событиях.

А Жербин враз уразумел опасность: московские гэкачеписты далеко, а свои бунтовщики рядом. Если эти пикеты и забастовки на заводе преподнести с должной оценкой Кремлю, мгновенно оттуда дадут указания ввести чрезвычайное положение в области. И чем тогда всё кончится, неизвестно. Ничего хорошего не будет.

В посёлке его встретили брёхом и негодованием, дикости не наблюдалось. Это обнадёжило. Здесь не знали московских новостей. Это снизило напряг. К тому же ему ещё верили. Директору завода веры не было. Жербин погнал того, чтобы не мешал, не злил людей. Но увиденное всколыхнуло, ударило по нервам. Вот он, бунт-то! Готов, оказывается, народ на любую неожиданность. Только спичку брось.

К полудню миротворцам удалось успокоить население, и Жербин отбыл к себе. Но пообедать не удалось. У дверей облисполкома волновалась и шумела толпа поболее сельской. Железной стеной напирали ветераны из партийцев, их выделяли огневые, безумные глаза фанатиков. По углам жались демократы, этих пробирала дрожь, но плакаты в поддержку Ельцина и они не выпускали из рук. Из окна второго этажа здания напротив, где размещался молодёжный комитет, развевался «триколор». Его снова закружило, заколовертило. Он встречался с делегацией одних, принимал представителей других, вникал в требования третьих. Уже ближе к ночи собрал исполком – кто оказался под рукой, и предложил обсудить положение дел. Обстановка требовала принятия определённого решения. Власти наконец следовало выразить своё отношение к событиям в Москве, к новоявленному кремлёвскому комитету. Исполком едва не превратился в драку, партийцы набрасывались на демократов, те злобно огрызались, не оставались в стороне и всегда выжидающие чья вверх возьмёт «жирондисты». Когда всё же проголосовали, – остолбенели. Большинство высказалось «за». Это значило поддержать ГКЧП?! Тупо глядели друг на друга, остывая. Он попытался разрулить ситуацию, успокоил особо взвинченных, нашёл зацепку отчаявшимся. Тихо, но твёрдо объявил: исполком не в полном составе, а с таким судьбоносным решением торопиться не гоже; дождёмся завтрашнего дня, обмозгуем заново, тогда решение будет окончательным. Он выжимал из ситуации всё. Ему самому нужна была ясность. В тёмную он играть не имел права. Слишком высока была цена ошибки. И не одна его судьба поставлена на карту. Лично за себя он всё уже решил, поняв, что страна имеет дело с настоящим политическим переворотом. Его интуицию подтвердил и звонок товарища из молодёжного комитета. Тот чудом связался со столицей. Ельцин отверг самостийных функционеров, объявил их действия незаконными. В ответ на это Белый дом осадили танки, возможен штурм, уже гибнут люди. Неизвестно, что с Горбачёвым…

С тем и распустил он исполком до утра. А теперь вот его ведут комитетчики госбезопасности. Арест? Или?.. А что может быть ещё?..

В кабинете начальника накурено, окна распахнуты, шумели кондиционеры, выгоняя сизый дым. Видать, перед его приходом, тот тоже только разогнал своих совещавшихся. Участники разбежались быстро, так как, поднимаясь, он не встретил в коридорах и на лестницах никого, кроме дежурного на первом этаже. Сам Лежинский никогда не курил, даже в партийные годы, когда работал в комсомоле и райкоме партии, а здесь позволил подчинённым, значит, народ был высоких рангов.

Генерал встал, пошёл ему навстречу, смущённо, даже виновато, улыбаясь тревожной гримасой губ, зрачки запали в почерневших от бессонницы глазницах.

– Ещё раз приношу извинения, Анатолий Петрович. Не подумал, что так обеспокою. Сам хотел к вам идти. Но видите, совещание проводил. Всё управление в боевой готовности. Только закончили, – проговорил он.

Жербин только безвольно махнул рукой и сел к приставному столику. Генерал на своё место, в кресло, не пошёл, устроился тут же напротив.

– Не выхожу из кабинета второй день, Анатолий Петрович, – продолжал он, морщась, как от зубной боли. – Звонят то и дело…

– И кто же? – перебил он.

– Наши.

– Что интересует?

– Как положение на местах.

– Нормальное положение.

– Так и отвечаем. Комплекс газовый вот?..

– А что комплекс? Там всё нормально. Я чуть не весь день там лично провёл. Люди с пониманием всё воспринимают. Комплекс выдаёт газ. Работает.

– Пикеты эти! Будь они неладны! Не вовремя!