История одной любви. Окончание

— Разуй глаза, Кваздик. Ты здесь никто, разовый гость, обычный посторонний. За все, что вокруг, ты не заплатил ни копейки. Давай сразу расставим точки над ё: сегодня ты можешь пользоваться здесь всем, кроме меня, а станешь борзеть — получишь в глаз. Не сейчас, так потом, и кулак будет поболее моего. Окей?

Кадык дернулся, словно сглотнул последние надежды, и я кивнул. Отношения выяснены, рамки определены, будем удовольствоваться тем, что доступно. А это, между прочим, немало, другому на полжизни хватит. Но психика — штука паршивая, хочет, паразитка, всего и сразу, особенно когда вот оно, только руку протяни.

Каждый расположился на своем диване. Настя взгромоздилась с ногами, так реально удобнее, а я проклинал полагавшиеся костюму туфли. У помещения обувной рожок в комплектацию не входил, а расшнуровываться, мять брюки, а затем снова зашнуровываться… Не-е-ет, лучше потерпеть.

Напарница заметила мои мучения и даже поняла суть.

— Ладно, Кваздик, только в счет нашей дружбы. — Она сдвинулась в дальний край к самой стенке. — Ложись вдоль, ноги вытяни, а голову клади мне на колени. Но если, как этот сутулый придурок, распустишь руки… Нормально?

Когда звучало последнее слово, я уже блаженствовал на новом месте. В таких случаях промедление смерти подобно, предлагающий в процессе может передумать.

Затылок ощутил небывалый уют. Я прикрыл веки. Со Снежкой у нас начиналось так же… и едва к чему-то не привело. В висках застучало: а вдруг?!

— Можно планшет? — Я указал на столик, что больше походил на полочку.

— Хочешь сделать ставку?

Только сейчас я обратил внимание: на ринге продолжилась борьба за звание чемпиона в категории новичков. Сражались победители первых боев. Побеждал хиляк, дерущийся в стиле «корявое вероломство»: предугадать удары было невозможно, каждое движение содержало второй план, а то и третий, чтобы противник повелся на первый или второй и открылся. Если не будет нокаута, дрыщ непременно победит по очкам.

— Бой мне, конечно, интересен, но не настолько, чтобы променять его на лежание в приятной компании. — Я включил переданный мне гаджет. — К тому же, азартные игры — не мое. Если когда-то появятся легкие деньги — непременно на что-то поставлю, а пока они все нелегкие. Я собираюсь задать вопрос Мураду.

— О чем? Спроси меня, и, может, отвечу.

— Спрошу обоих, хочу сравнить мнения. Вопрос такой: почему в клуб не пускают мужчин-одиночек? Здесь, как вижу, исключительно пары.

Про девушек нам разъяснили на входе, а эта сторона осталась под завесой тайны.

Настино лицо удивленно склонилось над моим:

— А правда, почему? Будь мужик один, ему здесь — сплошное раздолье.

Мне на грудь опустилась мягкая рука, долго не знавшая, куда прибиться. Движение вышло простым, ни к чему не обязывающим, я так к нему и отнесся. Ну, опустилась и опустилась. Лежит себе и лежит. Что такого?

Настя обратила на это внимание, и результат порадовал. Видимо, она ждала худшего.

Ее мысли еще вертелись вокруг заданного вопроса. Светлые волосы высоко над моей головой отрицательно колыхнулись:

— Нет. Одиночка заглядывался бы на других и мешал отдыхать.

— Тогда почему бы не сделать вход только мужчинам? Дам достаточно вот этих. — Приподнятой рукой я указал на «русалок» и официанток, а также на танцовщиц, всем составом вышедших чествовать предугаданного мной победителя. На этот раз неизвестный сценарист целомудренно облачил их в длинные, до пят, кимоно. Парики и маски во все лицо в новой раскраске максимально приблизили облик к настоящим гейшам.

Настя тоже посмотрела, как перед первым финалистом прошел и торжественно выстроился парад красоток. В голову пришло пошлое «А можно посмотреть всех?» Финалист занимался именно этим. Пристально разглядывая каждую, он как в замедленном кадре двигался вдоль шеренг застывших фигурок.

— Я бы так и сделала: вход только для джентльменов, — продолжила Настя. — Не понимаю организаторов. Какой-то высший смысл должен быть, иначе закрадывается мысль, что владельцы клуба неадекватны: на одну оплаченную карточку пускают двоих, из которых одна требуется лишь для эскорта. Она даже мешает, это же балласт, который хочется скинуть. Без напарниц пропускная способность увеличится вдвое. То, что меня пускают, меня радует, но почему пускают, я никогда не задумывалась.

Финалист застыл около одной «гейши», недолгое фехтование взглядов привело к тому, что лицо в маске опустилось, а палец финалиста уверенно ткнул красотку в грудь. Она развязала пояс своего кимоно, и когда цветная ткань полностью распахнулась перед победителем, его глаза довольно пробежались снизу доверху и последовал завершивший дело кивок. Выбранная «гейша» совершила ритуальный поклон, и шеренги девушек вместе с бойцом удалились.

Воображение подкинуло скабрезные картинки. Я осторожно полюбопытствовал:

— Что у них будет потом?

— Бывает по-разному, чаще всего — танец в конце вечеринки, после всех боев, когда определятся победители во всех сферах. — Помолчав, Настя вернулась к так и не оставившей в покое теме. — А сам что думаешь насчет мужчин-одиночек?