История одной любви. Окончание

— Фрукты, мороженое, напитки? — прозвенел чистый голосок.

— Закажи фирменное мороженое, — посоветовала Настя, и меня легонько напрягло: в интонации искрило подначкой.

В то же время, мы пришли за приключениями, почему не рискнуть? Только переиначу, чтобы впросак не попасть.

— Даме — фирменное мороженое, мне — двойной эспрессо.

— Наоборот, — с категоричностью поправила Настя. — И вместо кофе мне клубнику со сливками.

Подсвечиваемый снаружи сияющий силуэт повернул лицо на меня и, не дождавшись возражений, исчез.

— Почему наоборот? — Я глянул на Настю снизу вверх в попытке разглядеть что-то плюсом к тому, что услышу.

— Увидишь.

Заказ принесли моментально. Возникшая в проеме официантка была не той, что его принимала. Тщательно вымеривая в полутьме каждый шаг, она едва не споткнулась на входе, словно не ожидала кого-то увидеть в кабинке. На новой работнице местного общепита тоже был фартучек, но только снизу, от пояса до колен, зато надет он оказался поверх юбки, отсутствовавшей у предыдущих. На этом прогресс кончался, выше из атрибутов цивилизации была только маска. Впрочем, юбка тоже размерами не блистала, но в сравнении с «одеждой» прочего персонала новый персонаж казался олицетворением скромности.

После того как Настя взяла клубнику, на подносе осталось две вазочки с мороженым, политым темным сиропом и увенчанным завитками взбитых сливок. Все же две, значит, обоим, а Настя говорила…

Спина официантки согнулась в поклоне, но поднос в руках остался на прежнем уровне, по высоте он не сдвинулся ни на йоту. Тоненькая, с хорошо развитой острой грудью, девушка буквально окунулась в то, что принесла. Теплые капли на миг утонули в вазочках, крем с сиропом размазались, холод заставил живые пипки заостриться и окоченеть.

— Это и есть фирменное мороженое. — Настя спихнула мою голову с коленей. — Приступай.

Ставшая блюдом официантка распрямилась, аккуратно опустила поднос на противоположный диван и повернулась ко мне, застыв по стойке «смирно». Я поднялся и так же молча замер перед ней, не сводя глаз с подсвеченного сзади чувственного силуэта: ниже грациозной шейки пахнул обволакивающей сладостью предназначенный для меня десерт.

— Новенькая? — Настя повысила голос, чтобы заглушить шум начавшегося снаружи боя.

Официантка нервно кивнула. Едва достигавшая мне до подбородка, она жутко стеснялась, сжималась, ее прямо-таки колотило. Зачем же выбрала эту работу? Себя проверить? Стриптизерши давно уверяют, влезая с этими уверениями во все ток-шоу и форумы: раздеться — не переспать, это именно работа, а не проституция. Возможно, кто-то клюет, принимая за правду. На таких даже женятся иногда. Кто-то. Говорят. Врать не буду, лично не встречал. А для меня та, что раздевается перед другими за деньги, однозначно готова к следующему шагу, дело лишь во времени или в цене. Для меня все работницы этого клуба никогда не перейдут из категории игрушек в ранг спутницы. Разве можно любить того, кого не уважаешь? Даже если обожаешь — все равно не уважаешь, и с этим ничего не поделать. Никогда.

Молоденькую официантку жалко, но она сознательно перевела себя в разряд вещей. Вещами пользуются, и я тоже собирался воспользоваться как можно быстрее, только непонятно, как именно. Сгибаться в неуклюжей позе не хотелось, при моей комплекции это выглядит не так брутально-сексуально, как хотелось бы, а иногда откровенно смешно.

Далеко за спиной работницы крема и сиропа бились два финалиста. Будь у меня лишние деньги (смешное словосочетание), в финале любителей я поставил бы на качка. Однако бой преподнес сюрприз. Хиляк увертывался от летящих в него кувалд, притворявшихся кулаками, при этом его ноги успевали достать каменную гору, не поспевавшую за темпом, который задал противник. Два легких удара в казавшуюся несокрушимой голень — и качок захромал. Даже камень крошится, если по нему постоянно стучать, а по нему стучали, и добить стало делом времени.

Настя тоже поднялась и подошла ко мне, не знавшему, как подступиться к нежданному подарку.

— Джентльмен первый раз у вас в гостях. — Она легонько надавила мне на плечи руками, это заставило меня присесть на корточки перед «блюдом». — Нужно объяснить, что для удобства поедания вазочку фирменного мороженого можно взять в руки.

В руки?! О большем не мечталось, сейчас все мысли свелись исключительно к этому, других не осталось. В руки! Ура! Есть на свете высшая справедливость!

Или не справедливость, а что-то другое. Хорошее или плохое. Вернее будет сказать, хорошее и плохое. Которое, в свою очередь, ведет к хорошему или плохому, и если задуматься об этом, то может открыться что-то важное…

Но разве было сейчас что-то важнее мягких конусов со сладкими вершинами?

Сказано — сделано. Ощущения, полученные от Снежки, не шли ни в какое сравнение с подаренными робкой официанткой. Я придерживал ладонями сразу оба… ну, скажем, кулича, облитых глазурью, губам и языку доставались одни удовольствия, рукам — другие.