История одной любви. Окончание

— Вниманием ты меня не обделяешь. Подарок должен приносить радость, и ты принес ее своим появлением. Хватит об этом.

Я пришел, и это принесло ей радость! Сердце растаяло. Бокал взлетел под потолок:

— За тебя! Пусть сбудется все, о чем мечтаешь!

Мы звонко чокнулись. Звук вышел не хрустальный, все же не вино внутри, но душевного задора в нем хватило.

— Прекрасный тост. — Хадя отпила немного. — Только опасный. Сбываться должны не мечты, а планы.

Я успел набить рот вкусностями, говорить пришлось аккуратно:

— Разве это не одно и то же?

Хадя промолчала, лоб прочертили печальные морщинки. За каждую морщинку хотелось убить виновника, а за все вместе — взорвать неправильное мироздание, что допустило такое. Это лицо должно улыбаться. Всегда. Отныне это станет моей мечтой. И моим планом. У меня эти понятия не расходятся.

— Мечты обязаны становиться планами и осуществляться, — выдал я итог размышлений.

— А если мечты несбыточны?

— Невозможное возможно, оно либо трудно, либо долго, либо то и другое. Но возможно. Любая сказка при желании становится былью. Ну, при большом желании.

— Кстати, о сказках. — Хадя поднялась, и мне тоже пришлось вылезти из-за стола, хотя глаза и желудок требовали продолжения банкета. — Ты еще не объелся до полного нестояния? Хорошо, потому что я предлагаю погружение в одну из них. Сказка, готовая стать былью, ждет тебя в комнате. Теперь можешь войти.

Тянувшаяся с момента прихода интрига отсчитывала последние секунды. Что может быть желаннее сюрприза от близкого человека? Я уже взялся за дверную ручку, но замер. Хадя не шла за мной.

— Иди. — Ее указующая рука странно дрогнула.

Что-то было не так. Черные глаза потускнели, как осеннее небо, вечная искорка погасла. Я остался на месте.

— А ты?

— Это сказка для тебя.

— Не понял. Ты зайдешь позже?

Хадя напрямую подтолкнула меня:

— Ну иди же.

Не тут-то было. Проще заставить кота принести тапочки. Я чувствовал настроение именинницы, радости в нем не наблюдалось.

— Там точно сказка?

— Вроде того.

— Для меня? День рождения — у тебя. Хочу праздновать его вместе с тобой.

— Лучший подарок — знать, что ты счастлив, это сделает счастливой меня. Иди.

Вытолкав меня, Хадя закрылась на кухне. Я с осторожностью, словно внутри может быть заминировано, отворил дверь в комнату.

Зашторенные окна создавали эротический сумрак, над кроватью нависала пластиковая пальма, купленная в свое время для изображения юга. На тумбочке высилось вино, оставшееся с того же случая. Рядом предусмотрительно поблескивали два бокала. А в кровати лежала девушка, украшенная… скорее, сервированная как в «Мужских радостях», то есть вместо одежды — разные вкусности, налипшие дольками, горками и кружочками.

— Долго же ты добирался, — нежно проворковало «блюдо».

Для высечки из мозга хотя бы единой мысли требовался отбойный молоток. То, что видели глаза — невозможно.

— Удивлен? Пока приходишь в себя — перекуси.

Женщины часто делают фруктовые маски, но то для лица, а здесь кусочки фруктов и шоколадные потеки покрывали всю поверхность обнаженного тела. Я узнал это тело. И этот голос. И прятавшееся в полутьме лицо, частично тоже прикрытое сладостями.

Я, наконец, созрел для вопроса.

— Тебя пригласила… хм, Надя?

Легенда продолжала действовать, и как подруга Машеньки, Даша должна была знать именно эту версию.

Даша механически кивнула, отчего со лба и щек едва не слетели сердечки из клубники:

— Уважаю ее, не каждая на такое способна. Чтобы сделать такой подарок, нужно очень любить. Завидую страшно. Ты ешь, не стесняйся, это все для тебя.

Как загипнотизированный, я потянулся к ближайшей дольке апельсина, но в последний миг отдернул руку. Повисло тягостное молчание.

Стоять столбом было глупо и невежливо по отношению к уставшему от ожидания «столику». А по отношению к Хаде? Я застыл, как сталагмит, натекший между дверью и кроватью. Соляной столб. Откуда соль? Из слез, которыми плакала душа. «Нужно очень любить». Как бы не так. В моем понимании ситуация кричала о «Нужно срочно отвязаться», иначе — зачем?! Но я не тронулся с места. Любая палка — о двух концах, и «Нужно очень любить» оставалось верным по отношению к другому концу — высокому, грузному, тупо взирающему на призывно раскинувшийся подарок.

— Сегодня праздник не у меня.

— А твою девушку женщины не интересуют, — с нескромным задором объявила Даша. — Ее интересуешь ты. Тебя интересую я. Все сошлось идеально.

— Говоришь, я интересую ее? Будь это так, ты никогда не появилась бы в этой комнате.